Мурад Аджи - Азиатская Европа (сборник)

Безумством и страданием жила теперь страна, которая искала себе новую маску вместо лица. Трудно представить, что творилось тогда в России. Не террор, а что-то страшнее… В домах обязали иметь по два стола, за один садились старики тюрки, за другой — их дети-славяне. Начался раскол народа изнутри — в семьях, родах. Дети сиротели при живых родителях.

О тех мрачных страницах российской истории известно очень мало, но они были, их писали стукачи в доносах, чиновники из «аппарата» царя, организуя карательные экспедиции. Каждый их сигнал стоял на контроле. Историки так и не обработали те уникальнейшие данные, что покоятся в бездонных российских архивах, а это могло быть интересное чтение. И вполне правдивое.

Не сам же собой селился страх в сословиях русского общества?..

Бюрократическая машина царя Алексея Михайловича не только брала взятки и безмерно воровала, она старалась, лезла из кожи вон, придумывая массу ограничений и зацепок, чтобы родные люди стали неродными, чтобы общество находило в себе недовольных. Идея национального единства, которую трепетно взращивал Борис Годунов, оказалась ненужной Романовым, превращавшим Русь в колонию Запада. Ее отверг уже Михаил Романов, придавший русскому христианству совсем иной уклон.

Делалось все, чтобы люди забывали родословные и начинали вести новые. Точно как в Западной Европе, на мусульманском Востоке, потому что рецепт забвения всюду был один. В Россию его привезли братья Иоанникий и Софроний Лихуды, воспитанники иезуитских коллегий Венеции и Падуи. Это они оформили на бумаге Русскую церковь и политику царя. Это они открыли в Москве свою Духовную академию и греко-латинскиешколы, где готовили кадры для государственной службы новой России. «Из их учеников составилось поколение первых собственно русских ученых», — пишет христианская энциклопедия.

Это утверждение даже ошибочным назвать нельзя, оно предвзято и провокационно. Согласиться с ним значило бы забыть ту великую культуру, которая предшествовала приходу «лихудов» в Россию. Забыть те монастыри, куда принимали паломников со всего мира и учили их Божественной мудрости. Забыть книги, которые лежали в библиотеках средневекового света и по которым европейцы постигали азы науки и духовной культуры…

Иезуиты предлагали русским славянам забыть себя, своих предков и начать новую историю.

То были первые советники престола! Без них царь и пальцем пошевелить не мог. Власть полностью перешла к папе римскому,его люди оседлали Кремль.

Но вести раскольную политику им было трудно. Не знали, как отличить татарина от славянина. Это же один антропологический тип, один исторический корень. Даже крест на шее у них до середины XVII века висел одинаковый — равносторонний, алтайский. Они ходили в одинаковой одежде, жили в одинаковых домах и по одинаковым адатам, вели одинаковое хозяйство, говорили на одном языке. Поэтому иезуиты, начиная раскол, кого-то велели крестить, иных выталкивали на дорогу в ислам, старообрядцев же просто уничтожали. Творили с проворством Молоха, требуя новых и новых человеческих жизней и судеб.

Так строилась Россия. Страхом дробил себя русский народ.

В мусульманство устремились те, кто желал остаться с верой в Единого Бога, они спешили принять ислам до общения со слугами Церкви, которых сопровождали царские экспедиционные войска. Спешили, потому что по конфессиональным правилам силой крестить мусульман нельзя, только с их согласия, а носителей других верований — можно. Вопрос этот очень деликатный, требующий осторожности в выводах.

Здесь, видимо, важно скорее наблюдение, чем вывод… Мусульманская одежда, например, как знак отличия к татарам не пришла до сих пор. У них всегда была только феска — небольшая шапочка на голове. Феска да обрезание отличали российских мусульман… Но этого мало, чтобы считаться истинным верующим. Институту религии нужны время, люди, средства, власть, а этого у тех же казанских татар не было. В Крыму было.

Шапочка на голове, которую чаще называли тафья, очень примечательная деталь, пригодная для наблюдений. По правилам Алтая религиозный обряд позволялось выполнять мужчинам и женщинам с покрытой головой,потому что в древности тюрки молились на открытой площадке перед горой, потом перед храмом. И в любую погоду. Мусульмане этот древний обычай сохранили, христиане — нет, отказались от него, забыв распространить запрет на духовенство, которое по старинной привычке в храме находится с покрытой головой…

Сохранили этот обычай и евреи, которые со времен царя Кира справляют обряд с покрытой головой.Их шапочка называется кипа, от тюркского «кип» — «покрышка». Как видим, евреи вышли из плена не только с новой религией, но и с обновленным языком.

Именно в тафьемолился убиенный царевич Дмитрий, последний Рюрикович, потому что был он тенгринской веры. Его тафья, убранная яхонтами и жемчугами, хранится в ризнице Московского Архангельского собора… Узор ее выполнен в форме алтайского равностороннего креста. Точно так было и на мусульманской феске… Чтобы Он видел сверху.

Тогда, в XVII веке, именно феска (тюбетейка) становится внешним знаком отличия между мусульманами и христианами в России. На нее в первую очередь люди обращали внимание и определяли, какой веры, а значит, какой национальности человек. Религия и здесь делила тюрков на народы, заставляла придумывать различия, а не искать общность и родство. Оставившим родной очаг годится лишь одно правило жизни: среди лягушек сам стань лягушкой. И они следовали ему.

Романовы сеяли в «татарском» Поволжье не доброе, но вечное — невежество. Оно и зацвело пышным цветом. Мусульманам запретиличитать и писать, иметь дома писчие принадлежности, книги. В том числе Коран. Дети росли и ничего не знали о мире, в котором растут. О чем дальше говорить? О каком институте религии? О какой исламской культуре и традиции?

Не лучше жили «славянские» дети, их учил безграмотный поп из местной церкви, учил азам нового языка и новой веры, по учебнику иезуита Мелентия Смотрицкого. Настоящей Библии не видел сам поп, ее переводов не было в России до середины XIX века. Славян учили побасенкам, которые им придумывал Запад, — примитивной религии для простонародья.

Здесь мнения специалистов категоричны. Одни настаивают на существовании Геннадиевской библии, хранящейся в Новгороде с XV века, и иных священных книг, переведенных на русский язык во времена Киевской Руси. Другие более сдержанны и приводят лишь Острожскую библию, изданную в 1588 году, то есть за год до принятия Русью христианства.