Мортимер Адлер - Как читать книги. Руководство по чтению великих произведений

По-моему, самый разумный подход к образованию заключается в том, что ведущая роль в данном процессе отводится дисциплине. При этом в школе ребенок не столько учится, сколько осваивает технику обучения, то есть искусство учиться самостоятельно при помощи всех доступных средств. Учебные заведения эффективны только в том случае, если дают возможность продолжать обучение на протяжении всей жизни. Искусство чтения и методика исследования — основные инструменты обучения и открытия нового. Именно поэтому они должны быть основной целью разумной системы образования.

Я полностью согласен с мистером Карлайлом, который утверждает, что «университет или любое другое высшее учебное заведение могут сделать для нас именно то, с чего начинается младшая школа, — научить читать». Также я согласен с профессором Тэнни из Корнелла [14], что учебное заведение, которое учит студентов читать, дает им в руки «основной инструмент любого высшего образования. Таким образом, студент при желании может учиться сам». Школы, обучая своих учеников правильно читать, сразу могли бы делать из них студентов, которые оставались бы таковыми всегда и везде — и в школе, и вне ее стен.

Позвольте обратить ваше внимание на распространенную ошибку, совершаемую в процессе чтения массой людей, особенно преподавателями. Например, писатель говорит, что некоторые слова имеют первостепенное значение или являются более важными, чем другие. Плохой читатель делает вывод, что, кроме слов, на которые указал писатель, нет ничего важного. Я читал множество рецензий на работу президента Хатчинса «Высшее образование в Америке», авторы которых явно руководствовались либо ошибочным мнением, либо злым умыслом. Они утверждали, что Хатчинс, называя грамотность необходимой составляющей гуманитарного и общего образования, нейтрализует тем самым значение всего остального. Утверждение, что грамотность важна в первую очередь, еще не означает низведения остальных целей до второстепенного значения.

Точно так же мои слова могут неверно истолковать преподаватели или специалисты по образованию. Возможно, они пойдут еще дальше и обвинят меня в отрицании «человека целостного», поскольку я не рассмотрел роль эмоционального воспитания в образовании и пути формирования нравственности. Однако, не рассматривая чего-либо, я не обязательно это отрицаю. Данная книга посвящена чтению, а не всему на свете. Таким образом, из контекста должно следовать, что в первую очередь нас интересует интеллектуальное образование, а не образование в целом. Если бы во время записи радиопередачи Town Meeting меня спросили: «Что вы считаете более важным для студента: чтение, письмо и арифметику или нравственные качества?», я бы ответил так: «Трудно выбрать между интеллектуальными и нравственными качествами, но если бы пришлось выбирать, я отдал бы свой голос нравственности, поскольку умом без нравственности можно злоупотребить, как и в том случае, когда человек получил знания и навыки, но не понимает своих целей».

Знания и умственные способности — это не главное в жизни. Важнее делать правильный выбор в своих предпочтениях. В целом образование должно затрагивать не только умственное развитие. Я убежден, что в отношении разума самое важное — это навыки, с помощью которых его можно дисциплинировать.

Перейдем ко второй причине несостоятельности школ в обучении чтению и письму.

Первая причина заключается в том, что школы недооценивают важность и масштаб задачи и, следовательно, не понимают, что для ее решения — в первую очередь — требуется огромное количество времени и усилий.

Вторую причину я вижу в том, что искусство почти утрачено. Я говорю о гуманитарных искусствах, которые раньше называли грамматикой, логикой и риторикой. Именно за владение искусством чтения, письма, говорения и слушания присваивали в былые времена степень бакалавра и магистра. Любому, кто знает о законах грамматики, логики и риторики, известно, что они управляют нашими действиями в процессе коммуникации.

Различные правила чтения, о которых я более или менее явно упоминал, строятся на нюансах грамматики, логики или риторики. Правила о словах и терминах, о предложениях и предлогах имеют четкие грамматические и логические аспекты. Правила о доказательствах и других способах аргументации, безусловно, строго логичны. Методика интерпретации акцентов автора имеет прямое отношение к риторике.

Различные аспекты правил чтения мы рассмотрим позже. Но я хочу сказать, что потеря гуманитарных искусств в большой степени объясняет нашу неспособность читать и учить этому студентов. Весьма показательно, что мистер И. Ричардс в своей книге «Интерпретация в преподавании», которая на самом деле касается чтения, говорит о необходимости воскресить эти искусства и разделить данный процесс на три основные части: грамматику, риторику и логику.

Говоря об утере искусств, я не имею в виду исчезновение грамматики, логики и риторики. В университетах по-прежнему существуют специалисты в области грамматики и логики, которые при определенной поддержке проводят настоящие научные исследования. Может, вы слышали о «новом» предмете, который недавно стал известен нам под названием «семантика». Конечно, этот предмет далеко не нов — он существует еще со времен Платона и Аристотеля. Семантика — всего лишь новое название научного исследования принципов употребления слов с точки зрения грамматики и логики.

Древние и средневековые специалисты в области грамматики, а также писатели восемнадцатого века, такие как Джон Локк [15], могли бы научить современных «семантиков» массе неизвестных им принципов, которые этим «первооткрывателям» не пришлось бы изобретать, прочитав несколько нужных книг. Показательно, что примерно в одно и то же время грамматика почти исчезает из программы средней школы, логику изучают немногочисленные колледжи, а аспирантуры возрождают эти предметы с претензией на оригинальность.

Безусловно, специалисты по семантике прилагают немалые усилия к возрождению грамматики и логики, но я остаюсь при своем мнении относительно потери этих искусств. Есть огромная разница между теоретической наукой и применением искусства на практике. Кто же согласится, чтобы его накормил повар, основной талант которого — цитировать наизусть поваренную книгу? Есть старая шутка, что самые нелогичные люди — это некоторые логики. Когда я говорю, что гуманитарные искусства опустились еще ниже в современном образовании и культуре, то имею в виду практическую грамматику и логику, а не умозрительное знакомство с этими науками. Подтверждением моих слов служит тот факт, что мы не умеем читать и писать так же хорошо, как люди других эпох, а, следовательно, не можем научить этому новое поколение.