Марк Уральский - Достоевский и евреи

Итак, будущий великий русский писатель родился в разночинной семье, имеющей потомственные — по отцовской линии, корневые связи с униатской церковью [18] Русская униатская церковь также Митрополия Киевская, Галицкая и всея Руси — поместная католическая церковь греческого обряда, образованная в Речи Посполитой в результате Брестской унии (1596). В богослужении используется церковнославянский и западнорусский письменный язык. Находится в подчинении Папы Римского. Ко времени разделов Речи Посполитой Русская униатская церковь насчитывала 9300 приходов, 10 300 священников и 4,5 миллионов прихожан (тогда как всё население Речи Посполитой составляло 12,3 миллионов человек. Кроме того, униатской церкви принадлежало 172 монастыря с 1458 монахами. В Российской империи царской правительство рассматривало униатов как православных, которые под давлением приняли юрисдикцию Папы, и которых под любым предлогом следует вновь включить в состав русской православной церкви. Проводилась жесточайшая политика насильственного перевода унитатских приходов в православные, в результате которой после 1875 г. униатство в России и Царстве Польском было полностью ликвидировано. и приказавшей к тому времени долго жить Речью Посполитой. Достоевские стали дворянским родом, записанным в третью часть родословной книги московского потомственного дворянства только в 1828 г., когда Федору Михайловичу было неполных семь лет. Это позволило Достоевскому-отцу приобрести пару имений и, выйдя после кончины жены в отставку, стать в одном из них помещиком.

Знаменитые русские писатели, современники Достоевского, как правило, являли собой, говоря его словами, «продукт нашего барства», gentilhomme russe et citoyen du monde [19] русский дворянин и гражданин мира (фр.) [ФМД-ПСС. Т. 21. С. 8], ибо все они — Дмитрий Григорович, Иван Тургенев, Иван Панаев, Алексей Писемский, граф Лев Толстой, Николай Некрасов, Федор Тютчев, Николай Лесков, Александр Герцен, Михаил Салтыков-Щедрин — были представителями родовитых дворянских семей. Деятели позднего славянофильского движения, которым симпатизировал Достоевский с конца 1850-х гг.,

были богатые русские помещики, просвещенные, гуманные, свободолюбивые, но очень вкорененные в почву, очень связанные с бытом и ограниченные этим бытом. Этот бытовой характер славянофильства не мог не ослабить эсхатологической стороны их христианства. При всей вражде их к империи они еще чувствовали твердую почву под ногами и не предчувствовали грядущих катастроф [БЕРДЯЕВ (II)].

В обществе этих литераторов Федор Достоевский, происходивший из разночинцев, несомненно, чувствовал себя некомфортно. Худородность — по тем аристократическим временам, когда разночинная молодежь еще только начинала осваивать русскую литературную сцену, была болезненным для самолюбивого человека фактом его биографии. Сознание своей социальной незначительности — один из психологических парадоксов личности Достоевского. Скорее всего именно это обстоятельство явилось в молодости причиной застенчивости и сопутствующей ей чрезмерной амбициозности молодого писателя. Когда:

Из убогой обстановки Марьинской больницы, из замкнутого мирка Инженерного замка, из бедности и неизвестности, болезненно-самолюбивый литератор вдруг попадает в «высший свет» [МОЧУЛЬСКИЙ. С. 378],

— он буквально опьянен очарованием своих новых друзей. С каким, например, пиететом молодой Достоевский описывает свою первую встречу с Тургеневым:

Но, брат, что это за человек! Я тоже едва ль не влюбился в него. Поэт, талант, красавец, богач, умен, образован, 25 лет — я не знаю, в чем природа отказала ему [ФМД-ПСС. Т. 28. С. 115].

Примечательно, что именно богатство и аристократизм Тургенева поражают малообеспеченного разночинца Достоевского [20] В письме брату Михаилу, посланном 16 августа 1839 г., сразу же после получения известия о кончине их отца Федор Достоевский пишет: …Теперь состоянье наше еще ужаснее; не про себя говорю я, но про семейство наше. <���…> есть ли в мире несчастнее наших бедных братьев и сестер?[ФМД-ПСС. Т. 28. Кн. 1. С. 62]. в первую очередь. Как начинающий литератор он вдохновлен тем, что его дарование может открыть ему двери в избранные литературные салоны, приобщить к культурной элите. Разочарование, последовавшее за этим, общеизвестно. Достоевскому пришлось жестоко поплатиться за наивную веру в то, что ум и талант позволят обеспечить разночинному литератору почетное место в тогдашнем аристократическом по своему статусному состоянию русском литературном сообществе. Как уже отмечалось, он быстро стал предметом насмешек со стороны собратьев по перу. И если Белинский и Некрасов исходили из чисто человеческого неприятия заносчивости Достоевского, которую он демонстрировал в обществе, то высокомерная ирония Тургенева, Панаева, Сологуба включала в себя, несомненно, еще и сословную неприязнь литературной аристократии к разночинцу, вознамерившемуся занять равноправное с ними положение на российском литературном Олимпе. Урок был жестоким и Достоевский запомнил его на всю жизнь, компенсируя в зрелые годы, когда он уже «достиг апогея своей славы, — славы, может быть, не вполне хвалебной, но очень громкой всероссийской» [21] Коломенский Кандид. Автор «Переписки с друзьями», воскресший в г. Достоевском // «Новости» (Биржевая газета). 1880. № 219 (19 августа). , свои былые унижения жесткой критикой «помещичьей литературы» — см., например, его письмо Н. Страхову от 18/30 мая 1871 г. [ФМД-ПСС. Т.29. С. 216], и злейшей пародией на Тургенева в своем романе «Бесы».

В социально-историческом плане важно отметить, что в то время как Толстой был аристократом и (единственный из своих литературных современников) был культурно укоренен во французской цивилизации и в XVIII-вековой цивилизации русского дворянства, Достоевский был плебеем и демократом до мозга костей. Он принадлежал к той же исторической и общественной формации, что создала Белинского, Некрасова и Григорьева, и отсюда идет, среди прочего, отсутствие всякой грации, всякого изящества, внешнего и внутреннего, характерное для всего его творчества, вместе с отсутствием сдержанности, дисциплины, достоинства и патологическим избытком застенчивости и неловкости [22] Святополк-Мирский Д. П. Достоевский (после 1849 г.):[ЭР: Ф-МД]: URL: http://dostoevskiy-lit.ru/dostoevskiy/kritika/svyatopolk-mirskij-dostoevskij-posle-1849.htm .

Самым парадоксальным образом в его душе плебейская неприязнь к русским барам из числа своих собратьев по литературному ремеслу:

Писатели-аристократы, писатели-проприетеры. Лев Толстой и Тургенев — проприетеры [23] Проприетер (от фр. Propriétaire) — хозяин, собственник, господин, барин. (1876) [ФМД-ПСС. Т. 245. С. 99].