Николай Богомолов - Разыскания в области русской литературы XX века. От fin de siecle до Вознесенского. Том 1. Время символизма

Но памятником их общения остались письма.

Не приходится сомневаться, что публикуемые письма Гиппиус к Нувелю являются лишь сравнительно небольшой частью эпистолярия. Прежде всего, конечно, мы не обладаем ни одним письмом Нувеля к Гиппиус, а потому лишены возможности непосредственно оценить ум и острый язык Нувеля. Но и письма Гиппиус сохранились далеко не все. В конце 1901 она в дневнике рассказывала о событиях этого года:

Во время весеннего моего метанья я все старалась обманывать, поддерживать себя мыслью, что в крайнем случае я уйду от них обоих , от Дмитрия Сергеевича и от Философова. <���…> И в эти дни я говорила со всеми, искала огня у всех. Говорила с Минским о нем. Говорила с Нувелем, возвращаясь в белую ночь от Розанова. Нувель мне показался страдающим, и что-то искреннее мелькнуло в нем. Он сказал : «Пишите мне, прошу вас. Мы должны узнать друг друга» <���…> В переписке стало все настойчивее выясняться, что для нас главное — не общее, потому что мы говорили мимо друг друга. <���…> я уже знала, что для нас Главное — разное <���…> Последнего слова , однако, с прямотой, словами, не было сказано, т. е. что «нет ничего общего», а сделалось так, что прекратилась переписка после нескольких его злых писем, злость под разными предлогами <���…> Нувель считает себя выше меня, а я — себя выше него. И ничего не будет между нами, так же, как если бы я считала себя ниже его, а он себя — ниже меня. Он почти страшен отсутствием понятия о Любви. Жалость ему заменяет любовь. <���…> Влюбленность не связана, вне Бога, с любовью. Так мы разошлись — и даже не очень честно — до времени [300].

Именно к этому времени и относятся сохранившиеся до наших дней письма, которые мы публикуем полностью по автографам (РГАЛИ. Ф. 781. Оп. 1. Ед. хр. 4) [301]. Они в значительной своей части написаны во время пребывания Мережковских за границей. Это пребывание было различным по своему статусу — то поездки для лечения, то отдых, то длительный отъезд с попыткой построить особую интеллектуальную среду, в которой можно было бы отыскивать способы наиболее плодотворного существования [302]. Такие колебания статуса, на наш взгляд, представляют значительный интерес для изучения жизни русской диаспоры в предреволюционные годы, поскольку могут помочь определить границы между различными типами поездок за рубеж.

Последнее, что нам известно о дальнейших отношениях Мережковских и Нувеля, — некоторые сведения об их встрече в Париже весной 1907 г. [303]

В приложении 1 печатаются три письма Мережковского к Нувелю, относящиеся к более раннему времени и непосредственно не связанные с основными темами писем Гиппиус, однако существенные для определения самого духа отношений между Нувелем и Мережковскими как единым целым. Эти письма хранятся в том же фонде: РГАЛИ. Ф. 781. Оп. 1. Ед. хр. 9. Письмо 1 цитировалось в научной литературе [304]. Приложение 2 составили впервые вводимые в научный оборот письма Нувеля к Д. В. Философову, выразительно рисующие отношения между двумя людьми, небезразличные для верной оценки основного корпуса. Эти письма хранятся: Amherst Center for Russian Culture. Zinaida Gippius and Dmitry Merezhkovsky Papers. Box 6. Folder 31.

Приносим искреннюю благодарность хранителю архива проф. Стенли Рабиновичу за помощь и постоянное содействие в работе, а также Институту «Открытое общество» за предоставление гранта для работы в американских архивах (№ НАТ 081).

В п е р в ы е: Диаспора: Новые материалы. СПб., 2001. [Т.] II. С. 303–348.

Разберите там, что у вас есть, чего нет: это — грехи вообще и даже считаются таковыми, если и нет на то сознания, т. е. что они — грехи.

Однако, гениальный студент из Москвы! Думаю, что знаю его. Интересный факт [306].

Розановские воскресенья отменены! [307]

Вальтер Федорович, если свободны — приходите завтра (во вторник) вечером. Не раут, а лишь двое-трое, для полуинтимных-полуофициальных совещаний.

25.2.<19>02

СПб.

Люди Божьи и скопцы.

Истор<���ическое> исследование

Н. В. Реутского

Москва 1872

Люди Божьи

русская секта так называемых

духовных христиан

И. Добротворского

Казань

В Университетской типографии 1869

Секты

Хлыстов и Скопцов

Исследование

Свящ<���енника> Константина Кутепова

Ставрополь Губернский

Типогр. Тимофеева 1900 [308].

Ура! Я нашла ваши письма! И прониклась к вам нежностью. И жалостью, смешанной с презрением, ко всем людям (себя включая), которые не умеют хранить ничего хорошего, относятся друг к другу легкомысленно и во всякую минуту бросают один другого, как — по английской поговорке — «горячую картофелину». Нет, что-то тут не то. Должно быть, мы не настоящие люди, а так, плесень. Но я еще карабкаюсь, а вы глухо и покорно проваливаетесь. Вы допустили, распустили себя до… вы думаете, я скажу «до греха»? О, нет! До — бездарности. Это самое ужасное самопроклятие. Всякий человек — свечка с фитилем, да еще с очень чувствительным. Огонь в мире есть , надо только от него не удаляться, а приближаться. Он везде — в бескорыстной человеческой мысли, в случайном порыве, в книгах, в рассветном небе за собором, в желании любви, в действенном страдании, был он и в моих протянутых к вам руках… а вы потушили уже тлевший, м<���ожет> б<���ыть>, фитиль; вы живете в такой атмосфере бездарности и тупости, что и сами сделали себя бездарным. Последний вечер…… Боже мой! Как все это было страшно! Страшнее, чем вы себе позволяете предполагать. И… знаете что, вы не сердитесь, но иногда мне кажется, что вы… делаетесь некультурным. Почти незаметно наша «культура» переходит в варварство. Каменный век начинается. «Декадентство» — каменный век. Презираю вас (и себя) и поэтому люблю обоих (по вашему рецепту). Хотела бы еще видеть вас. Едем мы в воскресенье. Не зайдете ли как-нибудь?

P. S. И что меня заставляет с вами видеться? Вот уж самое бескорыстное чувство!!