Инна Волкова - Гуманитарная парадигма отечественной журналистики

В культурологии есть точное и объемное понятие: гуманитарная культура. Его появление связано с информационным, а вследствие этого духовным сближением человечества. Потребность мирового духовного общения, общения культур назрела, поскольку дефицит духовности технотронной, атомной, постиндустриальной цивилизации негативно сказывается на развитии как отдельной личности, так и мирового сообщества личностей. На первый план выходит человеческая личность с самостоятельной ценностью в системе ценностей общечеловеческих. Это уже случалось в истории человечества: оно уже обращалось в процессе своего развития к бытийным ценностям и заповедям.

В теории и практике журналистики не говорят о том, что русская журналистика должна вернуться к своим истокам, вспомнить то, с чем пришла, что внесла в историю опыта мировой прессы.

В работе предпринимается попытка осмысления концептуальных основ функционирования русской журналистики как института общества, накопившего свои традиции и формы деятельности, обосновывается такое понятие, как «гуманитарная парадигма» применительно к журналистской деятельности.

Читателю предлагается проследить в исторической перспективе на богатом эмпирическом материале эволюцию гуманистических тенденций отечественной журналистики, выявить специфические черты русской гуманистической мысли, соотнести временные пласты, формирующие журналистику как социальный институт.

В целом, работа может рассматриваться как попытка создать определенную систему координат для творчества, в высшем смысле этого слова, журналиста.

… Человек может быть полезен своей стране

только в том случае, если ясно видит ее…

П. Я. Чаадаев

«Апология сумасшедшего»

В памяти любого народа сосредоточено все его прошлое, история и культура со всеми противоречиями, найденными и ненайденными решениями проблем, путями национальной жизни. Значение этого наследия фундаментально. Именно поэтому видный исследователь цивилизаций Ж. Ле Гофф отмечает, что «в истории цивилизаций, как и в человеческой жизни, детство имеет решающее значение. Оно во многом, если не во всем, предопределяет будущее» 1 1 Шаповалов В. И. Неустранимость наследия // Общественные науки и современность, 1995. №1. С. 108. .

Изначальное маргинальное геополитическое положение Руси как буферной зоны между Западной и Восточной цивилизациями, Европой и Азией, между белой и желтой расами своеобразно формировало тип русской ментальности. В 988 г. киевский князь Владимир под воздействием византийских императоров и религиозных деятелей принимает крещение Руси, принуждая русский народ отказаться от «варварского» язычества и принять распространившееся в Европе вероисповедание. Процесс христианизации Руси вел к определенному расслоению общества. Княжеское окружение уже было подготовлено к обращению в новую веру, а народ в своей массе продолжал почитать местных святых, культ которых сложился на почве родоплеменных отношений. Языческое многобожие явилось своего рода оппозицией официальной религии с идеей единого бога – Христа – спасителя человечества. Неопределенная общность, бесформенная, мало структурированная и лишенная внутреннего строя (народ с его язычеством) объединялась в критические моменты своего существования вокруг идеи сильной неограниченной формальными установлениями монархии 2 2 Пантин И. К. Национальный менталитет и история России // Вопросы философии, 1994. №1. С. 30. . В связи с этим формирование в сознании народных масс монархической традиции привело к созданию адаптированного к христианству компромиссного культа Богородицы как Рожаницы природы и человека и их спасительницы. На базе такой синкретичной религии зарождается самостоятельная отечественная философия, которая вплоть до XVIII в. стала основой рефлексии по поводу идей, нашедших отражение в переведенных на славянский язык Ветхом и Новом Заветах. Философская мысль тех времен (XI-XVIII вв.) была привилегией церковных теологов. Философия этого периода по-своему трактовала высшие нравственные законы и определила национальный нравственный императив. Его основными идеями являлись понятия чести, добродетели, «закона и благодати» (митрополит киевский Иларион (XI в.) ставил благодать выше закона). Кроме этического направления русской прафилософии (историки философии склоняются к тому, что русская философия в полную силу заявила о себе лишь в XIX в.) существовал еще и социально-политический аспект. Владимир Мономах в своем «Поучении» (XII в.), отбрасывая христианский индивидуализм с его установкой на личное спасение заменяет его идеей общеполезного дела. «Труд – высшее мерило богоугодности человека» 3 3 Замалеев А. Ф., Зоц В. А. Мыслители Киевской Руси. – Киев: ВШ, 1987. С. 88. . В противовес киевскому князю Даниил Заточник возвестил в XIII в. пробуждение личностного начала в древнерусской публицистике, «предав страстному осуждению всякую иерархизацию социального бытия, основанного на богатстве и власти» 4 4 Там же. С. 14. .

Говоря о России XIV-XVII вв., А. Ф. Замалеев и В. А. Зоц, историки российского средневековья и возрождения, особенное внимание уделяют периоду русского Ренессанса, национальной особенностью которого было «возрождение России, как централизующегося государства с ярко выраженной практически-политической, идеологической направленностью духовной культуры» 5 5 Замалеев А. Ф., Зоц В. А. Отечественные мыслители позднего средневековья, конец XVI-первая треть XVII в. – Киев: Лыбидь, 1990. С. 10. . Здесь же ученые выделяют три формообразующих слоя национальной культуры Возрождения. Один слой образуют культурные ценности, складывающиеся в процессе непосредственного материального и духовного производства. Другой представляет собой элементы культуры соседних народов, усвоенные в результате внешних контактов и сношений. А к третьему слою принадлежат все те культурные ценности, которые были выработаны на более ранних этапах развития народа и в форме традиций передавались из поколения в поколение 6 6 Там же. С. 9 .

XVIII век стал столетием внедрения западно-европейского стиля мышления в умы российской интеллигенции. Это связано, прежде всего, с реформами Петра I, который «открестился» от наследия старой Руси, повернув ее лицом к Европе. В этом действии Петра парадоксально соединились его стремление к Западу и «задушевная мечта российской души – начать все снова-здорово, «жизнь – сначала». Разрушили – и построим, наконец, то, что надо! И не устаем – начинать! Энтелехия, идея каждой национальной целостности предстает как интеграл» 7 7 Гачев Г. Д. Ментальность или национальный космопсихологос // Вопросы философии, 1994. №1. С. 29.