Андрей Дюкарев - Казаки. Кодекс чести

Система ценностей российского казачества, которую можно рассматривать как «Кодекс казачьей чести», в своем эволюционном развитии прошла несколько этапов:

– устная (социокультурная) трансляция (XVI – середина XIX в.);

– письменная (научно-просветительская) трансляция (начало XIX – начало XX вв.);

– устная (семейно-бытовая) трансляция (20—30-е – 90-е гг. XX в.).

Система ценностей и социокультурных норм, которая формируется в военизированных обществах вольных казаков, представления о социально-этническом идеале казаков, его качествах отразились в «различных жанрах устного народного творчества: пословицах и поговорках, былинах, исторических и военно-бытовых песнях, в любовной лирике» [23] Белецкая Е. М. Казачество в народном творчестве и в русской литературе XIX века. Тверь: Золотая буква, 2004. С. 13. .

Песенный фольклор российского казачества насыщен картинами освоения окраинных земель российского государства и хранит историю их жизнедеятельности. В песнях нашли отражение особенности самосознания казаков: отношение к службе, жизни и смерти, царской власти, родной и чужой – дальней – стороне.

В различных песенных жанрах транслируется идея братства казаков по духу, которая широко распространена в формуле-обращении «братцы». Традиционная формула русского фольклора «добрый молодец» конкретизируется и трансформируется в «казаки-молодцы». В песнях, былинах, преданиях казаков отразились важнейшие события и этносословной истории, и истории России в целом. Исторические песни о Ермаке, Степане Разине, Петре I широко бытовали в казачьих станицах. Предания о битвах с поляками, турками, горцами и другими противниками, в которых участвовали казаки, не только позволяли вспомнить о героях, но и формировали представление о собственной «исторической» значимости. Дальнейшее постоянное участие в общероссийских событиях, войнах способствовало формированию «российскости», а тот факт, что в XVII веке казаки зачастую примыкали к казацко-крестьянским армиям, подчеркивает их устремленность к свободе и независимости.

Традиционный казачий фольклор, как механизм трансляции ценностных императивов, во всем многообразии жанров отражает идею военной службы, которая прочно вошла в самосознание казаков с момента их зарождения, а затем закрепилась в период их вхождения в состав российского государства.

Став частью сословной структуры Российской империи, заселив и освоив окраинные территории, казачество выдвигает из своей среды образованных, пытливых, одаренных литературным талантом представителей, которые своим подвижничеством знаменуют начало письменной научно-просветительской трансляции духовно-нравственных традиций и ценностей.

Художественные произведения, передающие яркие эпизоды жизни казачества [24] Попко И. Д. Черноморские казаки в их гражданском и военном быту. Краснодар: «Советская Кубань», 1998; Кухаренко Я. Г. Вороний инь // Основа. Спб., 1861. № 10. С. 21–25; Он же. Черноморский быт на Кубани между 1794–1796 годами // Основа. Спб., 1861, ноябрь. С. 6—41; Стариков Ф. М. Откуда взялись казаки: (ист. очерк) / Сост. войсковой старшина Ф. М. Стариков. Оренбург: Типо-литография Н. М. Евфимовского-Мировицкого, 1881. – 262 с. , и научно осмысленные исследования о славном историческом пути казачьих войск Российской империи [25] Ригельман А. История, или повествование, о донских казаках, отколь и когда они начало свое имеют и в какое время и из каких людей на Дону поселились, какия их были дела и чем прославились и пр. // Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских. 1846. № 3. – 160 с.; Скальковский А. А. История Новой Сечи или последнего коша Запорожского. Одесса, 1846; Короленко П. П. Черноморское казачье войско (1775–1792) Исторический очерк. Екатеринодар, 1892; Он же. 200-летие Кубанского казачьего войска. 1696–1896. Исторический очерк. СПб., 1896; Фелицын Е. Д. Кубанское казачье войско 1696–1888. Воронеж, 1888; Сухоруков В. Д. Историческое описание земли Войска Донского. Издание Новочеркасск 1903 г. – 440 с.; Щербина Ф. А. История Кубанского казачества. В 2 т. Екатеринодар, 1910–1913. , которые появились в XIX – начале XX века, явились необходимым и востребованным механизмом формирования казачьего самосознания и системы этических ценностей.

Вопрос создания, осмысления и трансляции системы морально-этических ценностей и сообразных ей моделей поведения российского казачества в дореволюционный период был успешно решен. Это необходимо было для этнической и сословной самоидентификации и духовного сохранения.

В рамках функционирования советского общества ценностная система казачества находилась в «законсервированном» виде, механически, латентно передаваясь из поколения в поколение, и не имела возможности решать свои социализирующие и педагогические задачи.

На современном этапе обновленное российское казачество, которое трудно и упорно ищет свое место в социальной структуре Российской Федерации, испытывает острую необходимость в «Кодексе чести казака» на основе духовно-нравственного наследия своих предков в соответствии с реалиями эволюционного развития общества и государства в XXI веке.

Трехтомная «История запорожских Козаков» выдающегося ученого, академика АН УССР Д. И. Яворницкого (Д. И. Эварницкого) вышла при его жизни в Петербурге в 1892–1897 гг. (первый том – 1892 г., второй – 1895 г., третий – 1897 г.). Это была первая капитальная работа, в которой подавалась глубокая и всесторонняя характеристика Запорожского края, история Запорожской Сечи и казаков-запорожцев, их экономического, политического, военного уклада жизни, быта, обычаев и культуры.

Ниже приводятся фрагменты из данного исторического труда Д. И. Яворницкого, указывающие на ценностные категории запорожских казаков.

…Но всякому, кто бы он ни был, откуда бы и когда бы ни пришел на Запорожье, доступ был свободен в Сечь при следующих пяти условиях: быть вольным и неженатым человеком, говорить малорусской речью, присягнуть на верность русскому царю, исповедовать православную веру и пройти известного рода учение.

По первому обязательству требовалось, чтобы поступавший в Сечь был дворянином, поповичем, казаком, татарином, турком, вообще всем чем угодно, но не крестьянином, и, кроме того, неженатым человеком; впрочем, это условие часто обходилось, так как всякий мог назвать себя и вольным, и бессемейным; зато, раз принятый в Сечь, казак должен был вести строго целомудренную жизнь и карался смертной казнью, если вводил в Сечь женщину, не исключая матери и сестры.