Михаил Елисеев - Воины Александра Македонского

Македоняне были храбрыми людьми и прирожденными воинами, об этом свидетельствовали некоторые их древние обычаи: «В Македонии был в старину закон, в силу которого человек, не убивший ни одного неприятеля, должен был подпоясываться недоуздком » (Arist.Pol. VII,II,6). Но для того, чтобы успешно противостоять внешним вызовам, одной храбрости мало, стране была необходима современная, хорошо вооруженная и обученная армия. Но как раз с этим были проблемы: «Македонская армия была плохо оснащена и состояла из плохо обученных крестьян, набранных по призыву и не способных противостоять захватчикам» (97,31). Исключение составляла кавалерия македонских аристократов, заслужившая высокую оценку современников. Например, спартанского полководца Телевтия, брата знаменитого царя Агесилая. Во время похода к Олинфу в рядах его армии находился кавалерийский отряд Дерды, правителя македонской области Элимии, насчитывающий четыре сотни бойцов. Перед боем с олинфянами Телевтий поставил македонян на почетном правом фланге вместе со спартанским отрядом, «потому что был высокого мнения об этой коннице» (Xen.Hell.V,2,40).

Военные традиции Македонии подразумевали обязательное присутствие на поле боя царя. В этом плане интересен рассказ Юстина о царе Аэропе I, правившем в VI в. до н. э. и в младенческом возрасте принявшем участие в генеральном сражении: «… в это время у македонян непрерывно шли войны с фракийцами и иллирийцами. Закалившись в этих боях, точно в ежедневных воинских упражнениях, македоняне внушали своим соседям страх славой о своих бранных подвигах. И вот теперь иллирийцы решили использовать то обстоятельство, что в Македонии царем оказался младенец, и пошли на македонян войной. Когда же македоняне были разбиты в одной битве, они вынесли своего царя в колыбели, поставили ее сзади своей боевой линии и с ожесточением возобновили бой, как бы считая, что они были побеждены потому, что сражались не пред лицом своего царя, а теперь победят, так как их вера укрепит их волю к победе. В то же время владела ими и жалость к ребенку, который, как казалось им, по их вине превратится из царя в пленника, если они будут побеждены. Итак, снова завязав сражение, они в жестоком бою рассеяли иллирийцев и этим доказали своим врагам, что и в предыдущем бою македонянам не мужества недоставало, а царя» (VII,2). Поэтому нет ничего удивительного в том, что Филипп II и Александр Великий лично водили в бой своих воинов. Недаром знаменитый ритор Исократ в письме к Филиппу выговаривал базилевсу за его излишнее увлечение рукопашными схватками: «Нет ведь такого человека, который не признал бы, что ты слишком охотно, более чем это подобает царю, подвергаешь себя опасности, что ты больше стремишься снискать себе славу храбреца, чем решать дела высшей важности. Но ведь одинаково заслуживает порицания как то, что ты не окажешься более храбрым, чем другие, когда тебя окружат враги, так и то, что ты подвергаешь себя опасности, когда в этом нет необходимости, бросаясь в подобные схватки; причем, если ты и одержишь верх, все же не совершишь тем самым ничего великого, погибнув же, потеряешь вместе с жизнью все существующее благополучие» (11,3).

Некоторое представление о стратегии и тактике македонян дает Фукидид. Во время правления Пердикки II (454–413 гг. до н. э.) началась война между Македонией и фракийским царем Ситалком. В 429 г. до н. э. огромное войско фракийцев вторглось в Македонию и опустошило большую часть страны: «Ввиду наступающего многочисленного войска вышеупомянутые македоняне, не будучи в состоянии обороняться, удалились в естественные и искусственные укрепления, бывшие в их стране. В то время число укреплений было невелико; только впоследствии сын Пердикки Архелай, сделавшись царем, соорудил нынешние укрепления в Македонии, проложил прямые дороги, привел все в порядок, в особенности военное дело, улучшил конницу, вооружение и прочие военные приспособления. Он сделал больше, нежели все предшествовавшие ему восемь царей вместе. Фракийское войско раньше всего вторглось из Добера в прежние владения Филиппа, силою взяло Идомену; Гортиния же, Аталанта и несколько других пунктов сдались по соглашению, присоединившись к Ситалку из дружбы к сыну Филиппа Аминте, находившемуся тут же. Фракияне осадили также Европ, но не могли взять его. Потом они продолжали путь в остальную часть Македонии влево от Пеллы и Кирра. Дальше этих пунктов, до Боттиеи и Пиерии, они не дошли, но стали опустошать Мигдонию, Грестонию и Анфемунт. Что касается македонян, то они и не думали выступать против неприятеля с пехотой, а присоединили к своей коннице материковых союзников и, каждый раз действуя с небольшим числом воинов против множества неприятелей, нападали на войско фракиян всюду, где находили это удобным. Где бы конные воины ни нападали, никто не выдерживал натиска храбрых и защищенных бронею всадников; а когда их окружало множество неприятелей, они сами кидались в опасность, так как неприятель превосходил их численностью во много раз; наконец, они стали держать себя спокойно, чувствуя не в силах рисковать против более многочисленного врага» (Thuc. II, 100). По большому счёту, в сложившейся ситуации у македонян просто не было другого выхода, учитывая плачевное состояние их вооруженных сил. Поэтому обратим внимание на тактику, выбранную царем Македонии во время вражеского нашествия. Учитывая слабость своей пехоты, Пердикка II рассредоточил её по укрепленным поселениям, сделав в этой кампании ставку на тяжеловооруженную конницу. Как следует из текста Фукидида, македонские всадники были защищены доспехами и хорошо вооружены, что делало их опасными противниками на поле боя. В рукопашных схватках они неизменно одерживали верх над вражескими воинами, и только подавляющее численное превосходство фракийцев позволяло им отражать эти атаки. Македоняне вели против войск Ситалка малую войну, царские кавалеристы действовали как заправские партизаны, нападая на вражеские отряды из засад. Время шло, начались холода, у фракийцев возникли проблемы с продовольствием, а успехи Ситалка были весьма сомнительны. В это время Пердикка II начал с ним переговоры. В итоге правильно выбранная тактика в сочетании с дипломатическими усилиями привели к тому, что фракийцы были вынуждены покинуть Македонию.