Ольга Хорошилова - Русские травести в истории, культуре и повседневности

Подобных загадок будет еще немало. Дашкова была отнюдь не единственной дамой, которая в екатерининскую эпоху тешила себя мундирами. Причина этого – вовсе не мифическое «мужеподобие». В моде на военный маскарад была отчасти повинна сама государыня. В 1782 году она подписала указ «о дозволении дворянству обоего пола носить платья таких цветов, которые каждой губернии присвоены». Дамам следовало являться «в столицы во все публичные места и ко Двору Ея Величества» в платьях того же цвета, что и мундиры супругов.

Императрицы Елизавета Петровна и Екатерина Алексеевна, любившие переодеваться в мужское и вовсе не думавшие скрывать этот petit péché от придворных, сами провоцировали дам на эксперименты с внешним видом. Некоторые, подражая царственным проказницам, являлись на маскарад напомаженными тонкими юношами в полумужских костюмах и, вероятно, имели успех у представительниц собственного пола, которых они, как императрицы, ловко водили за нос.

И водят за нос до сих пор, особенно доверчивых музейных хранителей, которые, озадаченные прекрасными травести, составляют экспликации анекдотического характера. В Государственной Третьяковской галерее хранится любопытный портрет начала 1770-х годов, в каталогах именуемый «Портретом неизвестного в треуголке». Он был представлен и на последней выставке картин Федора Рокотова, проходившей в Третьяковской галерее в 2016 году. Подпись гласила: юноша написан поверх женского портрета (предположительно Олимпиады Балбековой), но лицо художник оставил без изменений. И даже этот очень странный факт никак не отразился на экспликации. Изображение все еще именуется «неизвестным юношей».

Вероятно, хранители этого любопытного холста никак не могут поверить в то, что в осьмнадцатом столетии дамы и кавалеры с невероятной легкостью меняли пол, используя при этом лишь костюм, парик и грим, и что травестия была в порядке вещей, по крайней мере среди столичных щеголей и высшего света. Трудно понять, почему исследователи упорно не хотят замечать приятную выпуклость кафтана «молодого человека» в том месте, где обыкновенно находится женская грудь. И еще сложнее объяснить, почему они не берут в расчет существование женских маскарадных костюмов в мужском стиле, женских амазонок (аналогичных тем, что носила Екатерина Алексеевна), скроенных на мужской лад, и отчего игнорируют красноречивую деталь – треуголку, маленькую и ловкую, какую в те годы носили именно дамы.

Если все это учесть, стало бы понятно, почему Рокотов оставил «неизвестному юноше» женское лицо. Просто не было никакого юноши. Это портрет дамы, но в мужском костюме, возможно маскарадном. И если принять версию о Балбековой за правильную, то на портрете Рокотова – именно она, Олимпиада Сергеевна, супруга Николая Струйского.

Императрица Екатерина, любившая переодевания и маскарады, превратила травестию в акт государственной важности. По ее распоряжению под Балаклавой сформировали целую роту амазонок, одетых в солдатскую форму и даже умевших обращаться с оружием. Они должны были защищать Крым от турок. Эти дамы стали первыми военными травести в русской истории.

После окончания кампании с османами и присоединения Крыма в 1783 году Екатерина II решила устроить гранд-тур – показать иностранным государям и дипломатам завоеванные территории. «Путешествие в полуденный край России», как современники назвали это предприятие, было настоящей политической пиар-компанией, соавтором которой был Григорий Потемкин, мастер по части разных рекламных штук во славу императрицы.

Потемкин, подобно современному продюсеру, с целой командой исполнительных чиновников и художников развлекательного жанра загодя работал над сценарием политического тура. Он лично придумывал дорогие забавы на потеху государыне и на удивление европейским вельможам. Амазонская рота – один из его проектов. Дикие полумифические наездницы, носившиеся по скифским землям, грабившие и убивавшие без пощады, давшие жизнь воинственным «савроматам», населяли Причерноморье, то есть как раз те места, которые оказались под российской короной. Потемкин наверняка слышал историю о царице амазонок Фалестрис: покоренная удалью и силой Александра Македонского, она лично прибыла к царю, возжелав иметь от него детей. Русскому царедворцу, конечно же, нравилось, когда его сравнивали с этим легендарным полководцем, и хотелось, чтобы государыня превратилась в Фалестрис, повелевавшую своими верными мужественными воительницами. Но была и другая причина, по которой Потемкин включил амазонскую интерлюдию в пропагандистский спектакль. Следовало показать европейским дипломатам мощь России, у которой есть и регулярные войска, и флот, и крепкие самоотверженные женщины, готовые по приказу государыни бросить хозяйство, взяться за оружие и дать отпор врагу, будь он француз, турок или сам черт.

Новыми амазонками стали гречанки. Этим светлейший князь намекал иностранцам, что дружественные России народы готовы служить ей верой и правдой, а восстановление греческой монархии под протекцией императрицы – не самая безумная идея.

В марте 1787 года Потемкин приказал премьер-майору Константину Чапони, командиру Греческого полка, немедленно сформировать роту амазонок. Ее следовало представить в мае, когда государыня с именитой свитой будет проезжать Балаклаву. Времени почти не было, и Чапони обратился к женам и дочерям своих офицеров. В итоге собрали сотню дам, назвали их Амазонской ротой, а командиршей назначили Елену Сарандову, супругу капитана. Придумали даже форму: юбка малинового бархата с галунами, зеленая, расшитая золотом бархатная куртка и головной убор, напоминавший тюрбан, с блестками и страусовым пером.

24 мая 1787 года Екатерина II в сопровождении императора Иосифа II и князя Потемкина прибыла в деревню Кадыковка (ныне Кады-Кёй). Там их уже ждал выстроившийся во фронт балаклавский Греческий полк, и, вероятно, возле них поставили амазонок. Но Потемкин, Екатерина и высокие гости не обратили на них внимания. Упоминаний о диковинной роте практически нет и в записках участников гранд-тура. Возможно, вид дев был недостаточно воинственным или выглядели они неубедительно. В любом случае о роте поспешили забыть. Елена Сарандова получила из рук Екатерины II бриллиантовый перстень «ценой в 1800 рублей ассигнациями». Амазонкам выдали 10 тысяч рублей серебром. На том дело и кончилось. Дамы сняли форму и вновь стали добрыми хозяйками, супругами греческих солдат и офицеров.

Встреча императрицы Екатерины II с ротой амазонок 24 мая 1787 г. Так греческих воительниц представляли художники в XIX в.