Борис Дубин - Литература как социальный институт: Сборник работ

В дальнейшем нам приходилось все в большей степени сосредоточиваться на выработке концептуальной системы социологии литературы, оставляя собственно содержательные анализы чтения на втором плане (работая в Секторе книги и чтения Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина (ГБЛ), тогдашнем центре библиотековедческих исследований массового чтения, а позднее – в Институте книги при Всесоюзной книжной палате, мы могли судить об устойчивости и организованности социальной системы литературы, поскольку стандарты массового вкуса, вопреки тому, что утверждалось интеллигентской литературной критикой и бюрократией от культуры, единых в своем намерении «руководить чтением народа», не были случайными или «неразвитыми», а представляли собой функциональный ответ на различного рода напряжения или потребности модернизирующегося общества). Отсылаем заинтересованных читателей к работам, написанным нами или нашими коллегами, вместе с которыми мы пытались закрыть «белые пятна» на размеченной карте социологии литературы 25 25 Дубин Б. В., Зоркая Н. А. Идея классики и ее социальные функции // Проблемы социологии литературы за рубежом. С. 40–82; Гудков Л. Д. Трансформация ценностных оснований исследования в процессе формирования научной дисциплины: пример социологии литературы // Дисциплинарность и взаимодействие наук. М., 1986. С. 192–223; Гудков Л. Д., Дубин Б. В. Библиотека как социальный институт // Методологические проблемы теоретико-прикладных исследований культуры. М., 1988. С. 287–300; Они же. К понятию литературной культуры // Литературный процесс и проблемы литературной культуры. Таллинн, 1988. С. 119–126; Дубин Б. В., Рейтблат А. И. О структуре и динамике системы литературных ориентаций журнальных рецензентов (1820–1978 гг.) // Книга и чтение в зеркале социологии. М., 1990. С. 150–176; Дубин Б. В. Книга и дом (к социологии книгособирательства // Что мы читаем? Какие мы? СПб., 1993. С. 16–39; Зоркая Н. А. В поисках теории // Книга в социалистическом обществе. Таллин, 1985. Ч. 2. С. 113–127; Дубин Б. В., Шведов С. С. Пути книги и заботы собирателей // В мире книг. 1986. № 5. С. 76–78; Шведов С. С. Книги, которые мы выбирали // Погружение в трясину (Анатомия застоя). М., 1991. С. З89–408; Он же . Уроки букваря // Знание – сила. 1991. № 11. С. 41–47. .

Как правило, все идеи или соображения и написанные, но не публиковавшиеся статьи докладывались и обсуждались в кругу коллег и друзей – на семинаре Ю. А. Левады и на внутреннем семинаре в Секторе книги и чтения ГБЛ. Нашими постоянными партнерами и оппонентами, которым мы искренне рады и неизменно признательны, были А. Г. Левинсон и М. О. Чудакова. Важнейшая возможность вынести на обсуждение некоторые идеи и даже опубликовать ряд разработок открылась в рамках организованных М. О. Чудаковой в 1982 г. Тыняновских чтений и сборников на их основе. В ходе этих встреч, обдумывания их опыта и итогов возникла тема истории и функций литературно-образованного слоя (интеллектуалов, а точнее – «интеллигенции») в российском обществе, в процессах его модернизации.

Вся работа над проектом вряд ли была бы возможна без поддержки руководившей Сектором книги и чтения ГБЛ В. Д. Стельмах, ее административного «прикрытия» нашей группы в 1978–1984 гг. и помощи в издании уже упоминавшихся библиографического указателя и реферативного сборника по социологии литературы.

Важной для нас была внутренне полемизирующая с проектом работа А. Г. Левинсона, посвященная макулатурной серии книг 26 26 Левинсон А. Г. Макулатура и книги: анализ спроса и предложения в одной из сфер современной книготорговли // Чтение: проблемы и разработки. М., 1985. С. 63–88. . Богатейший, дающий опору для социологического воображения эмпирический материал собран в работах А. И. Рейтблата по историческому бытованию массовой литературы и профессионализации литературного труда 27 27 Рейтблат А. И. От Бовы к Бальмонту: очерки по истории чтения в России во второй половине XIX века. М., 1991. . Отдельным направлением, также, кстати сказать, не подхваченным позднее литературной наукой, была попытка внести дух и опыт констанцской школы рецептивной эстетики, проанализированные Н. А. Зоркой в ходе ее работы над диссертацией 28 28 Зоркая Н. А. Предполагаемый читатель, структура текста и восприятия (теоретические истоки, проблемы и разработки школы рецептивной эстетики в Констанце) // Чтение: проблемы и разработки. С. 138–175; Она же . Рецептивная эстетика // История эстетической мысли. М., 1990. Т. 5. С. 89–104. .

Изменение общественной ситуации с 1987 г. заставило нас вместе с коллегами переключиться на иные проблемы, исследуемые уже в иной технике и другими средствами. Такие тематические области, как анализ ценностей через массовые литературные предпочтения, динамика читательского контингента журналов и газет, распределение символических капиталов в обществе, роль интеллигенции и т. п., с 1988 года стало можно изучать напрямую, в том числе и посредством массовых опросов, проводимых Всесоюзным (теперь – Всероссийским) центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ).

В подготовке книги принимал участие Ю. А. Полетаев, которому мы искренне признательны.

Задачи настоящей работы – дать общее и систематическое представление о литературе как социокультурной системе, условиях ее возникновения, ее структуре, элементах и особенностях функционирования. Необходимость подобного построения вызвана потребностями в разработке концептуального аппарата, во-первых, позволяющего вести теоретико-методологический и социологический анализ проблематики многообразных и часто альтернативных дисциплинарных парадигм современной социологии литературы, а во-вторых, предназначенного для дальнейшей предполагаемой спецификации – для исследования социальных и культурных процессов, обусловливающих особенности развития литературы в России (прежде всего – модернизации). Решение первой из этих задач предопределяет пропедевтический характер данного очерка и объясняет своеобразие материала, используемого для изложения, – он представляет собой аналитическую экстракцию работ современных зарубежных социологов литературы 29 29 Построение подобной модели было реализовано в рубрикаторе и аннотациях указателя «Книга, чтение, библиотека: Зарубежные исследования по социологии литературы. 1940–1970» (М., 1982. 402 с.). . Моделирование проблемной области ведется на западноевропейской литературе, что создает возможности для применения излагаемой модели в качестве теоретического фона или основания сопоставлений в будущих социологических исследованиях русской литературы. (Подобный методический ход оправдан разворачиванием модернизационных процессов в России.)