Анатолий Мержинский - На окраине Руси. Мифология и язычество балтов

Дебютировал в печати, анонимно издав в Варшаве сборник «Страшный гость. Литовская поэма, взятая из народных поверий» (1844). Для театра в Динабурге переделывал в пьесы оперу Галеви, роман А. Дюма «Граф Монте-Кристо», повесть А.А. Бестужева-Марлинского. Опыт в прозе «Записки о Друскениках» (1854) не разрешила цензура. Литография Московской театральной библиотеки выпустила его драматические произведения. В виленский период под псевдонимом Теобальд публиковал в журналах «Русский архив», «Русская старина», в газете «Виленский вестник», ежегодном «Виленском календаре», также отдельными брошюрами мемуарные очерки и рассказы.

Создание труда по литовской мифологии фон Роткирх считал своим патриотическим долгом, отсюда повышенное внимание многочисленным польским сочинениям на эту тему и полемика с ними, иногда в ущерб исторической точности. Впрочем, автор не историк в полном смысле слова, он скорее краевед-любитель. Но ценность его очерков, составивших основу книги, в большом количестве этнографических ссылок и мелких деталей.

Второй автор – Антон Фаддеевич (Антоний Юлиан) Мержинский (1829–1907) – в свою очередь, был по национальности поляк. Он родился в Познани, там же учительствовал, после чего стал профессором греческого языка и словесности в Варшавской Главной школе и Варшавском университете и, наконец, деканом историко-филологического факультета. Основными его научными интересами были классическая филология и литовская мифология. Труд, посвященный главному святилищу пруссов (и, как полагают, прочих балтских племен) Ромове, стал одним из ключевых трудов на тему языческой мифологии балтов. Вызывает большое уважение критический настрой автора к многочисленным представлениям, которые основаны на средневековых источниках и до сих пор повторяются в популярной литературе.

Конечно, несмотря то, что его сочинение названо «историко-археологическим исследованием», археологии в современном понимании этого слова в нем очень мало. Но системные археологические исследования в Прибалтике были начаты значительно позднее, да и сама археология как наука в XIX в. только складывалась. При этом споры о Ромове (или, как принято сегодня писать, Ромуве) продолжаются до сих пор, проблематично и его предполагаемое местонахождение. Собственно, те проблемы, которые обозначает А.Ф. Мержинский, актуальны для исторической науки до сих пор.

Чем еще интересны для нас эти два – несомненно, во многих отношениях устаревших – сочинения?

Понимание основных закономерностей появления, складывания и существования главнейших мифов любого народа в науке происходило не сразу. Антропологам, этнологам, религиоведам пришлось пройти довольно значительный путь, в ходе которого рождались и уходили в небытие разные точки зрения, нередко кажущиеся нам сегодня смешными и нелепыми. Тем не менее усилиями большого числа авторов, подходивших к этим проблемам с позиций разных наук, сформулированы и осмыслены особенности древнего мифологического мышления, закономерности развития и бытования основанных на нем представлений.

Близкое родство балтских и славянских племен дает шанс восстановить ряд недоступных по объективным причинам подробностей древних верований восточных славян. Наверняка при чтении этих двух сочинений вы не раз будете ловить себя на стремлении сравнить их с известными сведениями о дохристианской славянской мифологии. Бросаются в глаза не только общие принципы (бинарные оппозиции, трехчастное деление мира и т. д.), но порою почти тождественные обряды, объяснения, обычаи…

Впрочем, здесь каждый волен сделать самостоятельные умозаключения, главное, не забывать, что труды, опубликованные в позапрошлом столетии, явно не дают возможности воссоздать более или менее полную картину мира в том виде, как его представляли племена древних балтов.

Книги впервые издаются в современной орфографии, к упоминаемым в тексте топонимам по возможности приведены в скобках современные названия; личные имена переданы в соответствии с современной традицией. Сокращены ссылки на неактуальные источники. Цитируемые авторами иноязычные средневековые источники в оригинале нередко содержат опечатки, а также множество темных мест. Поскольку возможности выверить их нет, а академических переводов не существует, использован сокращенный русский пересказ. Его нельзя считать переводом в полном смысле слова, но смысл сообщения передан сколь возможно точно.

Мифология – это поэзия. Она разрывает древние могилы, вызывает из них поэтические образы прошлого и, как из рога изобилия, сыпет веру, верования и поверья народа, его предания, легенды, песни, сказки и другие цветы народного творчества. Мифология – это эпопея духовной жизни народа. Суровая история идет рука об руку с мифологией, которая, со своей стороны, венчает бесстрастное чело ее своими перлами и цветами. Без нее история была бы суха и безжизненна. Мифология оживляла вещие струны скальдов, бардов, менестрелей, миннезингеров, трубадуров. Без мифологии не было бы поэзии. Она – мать поэзии.

Литовцы также имели своих народных певцов – буртиников. Быть может, между ними были свои Оссианы, Вергилии, Гомеры, Данте, но история имен их нам не сохранила и показывает их уже в то время, когда они перестали быть гордостью и славою своего народа, когда искру небесного огня и поэтические вдохновения начали продавать на торжищах, когда поэзия их была унижена до гаерства и служила лишь для потехи дикой, невежественной толпы; словом, в то время, когда поэты снизошли, за деньги, до звания простых штукарей, фокусников, знахарей, скоморохов.

Самые представления литовских язычников о бессмертии души и о загробной жизни были основаны на поэтических воззрениях. Но поэзия их, по грубости нравов, сулила им в будущем только идеализированные потребности земной, материальной жизни. Их рай, подобно раю Магомета, преобладал лишь наслаждениями чувственными. Жрецы обещали за гробом людям добродетельным: красавиц, никогда не стареющих жен, вкусные кушанья, сладкие напитки, летом – белую одежду, зимою – теплые тулупы, спокойный сон на мягких ложах, неувядающую молодость и непоколебимое здоровье, постоянное веселье, пляски и игры; кроме того, всякая блаженная душа получала в вечности сто новых понятий, из которых каждое открывало ему по сто новых блаженств, не известных на земле. За то преступных, злых и непослушных жрецам людей ждали по смерти страшные наказания: боги отбирали у них все, чем наслаждались они в жизни, и низвергали их в Прагарас (ад), где свирепый Поклус жестоко и вечно терзал их и заставлял выть и стонать в тысячах мук без конца (Лука Давид, ч. I, с. 20; Дусбург, ч. III, гл. 5).