Алексей Давыдов - Неполитический либерализм в России

Пушкин посвятил свою трагедию автору «Истории государства Российского» Н.М. Карамзину, написав на титульном листе: «Драгоценной для россиян памяти Николая Михайловича Карамзина сей труд, гением его вдохновенный, с благоговением и благодарностию посвящает Александр Пушкин ». Но взял он у Карамзина очень мало. Необходимое для закручивания пружины сюжета: легенду об убийстве Дмитрия, событийную канву и много исторических и бытовых деталей, характеризующих события. И существенно отошел от того, что необходимо для конструирования проблематики художественного произведения – идейного содержания главных персонажей своей пьесы.

В чем Пушкин отошел от Карамзина?

Годы правления Бориса, по Карамзину, были «лучшим временем России с XV века», Россия управлялась «мудрою твердостию и кротостию необыкновенной… не обагряя земли русской ни каплею крови». Борис был «отцом народа», «один из разумнейших властителей в мире» и т. д. и т. п. [75] Карамзин Н.М . Предания веков. Сказания, легенды, рассказы из «Истории государства Российского». М., 1988. С. 696, 738. И даже в преследовании своих противников Годунов хотя и «злодействовал», но «не безумствовал». Но пушкинский Годунов – иной. Тиран. Типа Ивана Грозного (Хрущов: «Грозен и мрачен он. Ждут казней» [76] Пушкин А.С . Из ранних редакций. Борис Годунов // Пушкин . Т. 5. С. 565. ; Воротынский: «Нас каждую минуту опала ожидает // Тюрьма, Сибирь, клобук иль кандалы»; пленник: «Кому язык отрежут, а кому // И голову – такая, право, притча! // Что день, то казнь. Тюрьмы битком набиты»).

Отход от Карамзина произошел и в отношении Григория Отрепьева-Лжедмитрия. Карамзин в «Истории государства Российского» не говорит о нем ни одного доброго слова, изображает его как авантюриста, на чьей совести одни преступления: братоубийственная война, смена веры, расправа с детьми Бориса Годунова, позор Ксении. Пушкин же, которого современная ему критика (а позднее и Белинский) упрекала в слепом (sic!) следовании Карамзину, наделяет Григория многими симпатичными чертами: способностью любить, по сравнению с которой трон ничего не стоит, европейским образованием, незаурядными способностями, открытостью, честностью, человеколюбием, беспечностью, доверием к жизни, даже поэтическим даром. Он противоположен подозрительному, сумрачному, захваченному страстью обладания троном лжецу и насильнику Борису.

В письме Н. Раевскому Пушкин говорит «о романтическом и страстном характере» «своего авантюриста», указывает на сходство с Генрихом IV, королем Наваррским, на жизнелюбие и открытость натуры обоих, а также на то, что оба «из политических соображений отрекаются от своей веры». «У Генриха IV не было на совести Ксении, – говорит Пушкин в одном из писем и объясняет: – …правда, это ужасное обвинение не доказано, и я лично считаю своей священной обязанностью ему не верить» [77] Цит. по: Гуревич А.М . Романтизм Пушкина. М., 1993. С. 135. . Но ведь не было доказано и то, что Годунов приказал убить царевича Дмитрия. Тем не менее Пушкин в сюжете с Борисом и Дмитрием уходит от оценок типа верить – не верить, а просто кладет легенду, обвиняющую Бориса в преступлении, в основу своей пьесы. Почему? Г. Волков пишет о Пушкине, что искажение в «Борисе Годунове» фактов истории «было… чертой его незрелого еще исторического мышления», а позже Пушкин «усвоил подлинно исторический взгляд на события прошлого и настоящего» [78] Волков Г . Мир Пушкина. Личность. Мировоззрение. Окружение. М., 1989. С. 121. .

Пушкин в пьесе демонстрирует незрелость исторического мышления? Нет. Но он не заботится об историческом правдоподобии сюжета. И за историзмом не гонится, потому что не летописец он и не историк культуры, а ее аналитик. И не важно ему в пьесе правдоподобие исторических фактов. Ему важнее правдоподобие в отношениях людей, менталитетов, чувств. А для этого Пушкину нужен всего лишь подходящий сюжет. Поэтому если в основе реальных событий Смуты центральный вопрос о власти, то в пушкинской пьесе центральный вопрос – о смысле человеческого.

Но какую социально-нравственную задачу ставил и решал Пушкин в своей пьесе?

Разные авторы по-разному отвечают на этот вопрос.

Г. Волков пишет, что Пушкин через образ Бориса-цареубийцы хотел осудить императора Александра I, который организовал убийство своего отца, царя Павла I, чтобы занять престол. Пушкин видел в Александре тирана. Отсюда, возможно, неслучайно и время написания трагедии – пьеса была закончена накануне декабрьского восстания 1825 года.

А.М. Гуревич интерпретирует образы знаменитых предков Александра Сергеевича бояр Пушкиных, в числе других бояр подписавших грамоту, согласно которой Романовы были избраны на престол. «Род Пушкиных мятежный» в пьесе на стороне Лжедмитрия. Пушкины хотят восстановления родовых прав бояр. Гуревич, выстраивая сложную логику, доказывает, что А.С. Пушкин бросает в пьесе вызов Романовым, которые оказались неблагодарными царями. Они, как и Грозный и Годунов, продолжали преследовать боярскую аристократию, усилиями которой получили престол [79] См.: Гуревич А.М . Указ. соч. .

Гуревич заметил важное – протест Пушкина против тирании и использование для этого фамилии своих предков. Придуманные им персонажи выступают на стороне Григория Отрепьева против Годунова, против его лжи и тирании.

Я не исключаю, что выводы, которые делают эти авторы, имеют право на существование. Но я ни филологией, ни историей культуры не занимаюсь. И проникновение в тайные мысли Пушкина не мое дело. Может быть, действительно Пушкин думал так, как говорят эти авторы. А может быть, он думал так, как говорят авторы, которые опровергают Волкова и Гуревича. Я делаю иное – изучая текст, пытаюсь проникнуть в способ, которым Пушкин анализировал смысл человека. Мой предмет – логика русской культуры и пушкинская мысль, исследовавшая эту логику. Мой способ анализа – текстология. Моя цель – поиск культурных оснований пушкинской рефлексии – конкурирующих смыслов традиционности и личности, которые, я считаю, определяют и социокультурную динамику России, и все творчество Пушкина.

Не могу я также принять выводы религиозной и народнической критики. Нет другого произведения Пушкина, в восприятии ценностного мира которого религиозная и народническая критика была бы так однозначна и так единодушна. Борис – даровитый властитель, хороший отец и совестливый человек. Но он нарушил Высший порядок, установленный Богом и народной традицией, и за это Бог (судьба) его карает. Поэтому человек должен быть заодно с «божьей правдой» и «народной правдой», а не идти против них. Если не нарушать Высший порядок, то человека поддержат и Бог и народ. Единодушна религиозная и народническая критика и в отношении образа Григория Отрепьева-Лжедмитрия-Самозванца. Это зло, которое маскирует себя под добро. Поэтому надо сорвать маску со зла, посмеяться над ним и с презрением отвергнуть. Этика такого рода черно-белых оценок достигла пика в опере Мусоргского «Борис Годунов», в многочисленных театральных постановках и с тех пор устойчиво держится в массовом сознании.