Степан Козловский - История и старина: мировосприятие, социальная практика, мотивация действующих лиц

В наибольшей мере эти «идеи» проявляются в контексте литературных произведений, зачастую входящих в состав летописей.

Произведения литературы Древней Руси имеют огромное значение для данного исследования, поскольку позволяют воссоздать культурный контекст общественной жизни, относящийся ко времени их создания.

Иногда отмечается сомнительность атрибуции «Слова о полку Игореве» к эпохе Киевской Руси, но отрицать его историчность и подлинность после исследований Д. С. Лихачева [64] См. также: Лихачев Д. С. «Слово о полку Игореве» и культура его времени. — Л.: 1978. и А. А. Зализняка [65] См. также: Зализняк А. А. Взгляд Лингвиста. Слово о Полку Игореве. — М.: Языки славянской культуры, 2004. (Он датирует список (но не текст) СоПИ приблизительно XVI в., отмечает большую вероятность его последнего копирования во Пскове, близость по стилю к Ипатьевской летописи, признаки второго южнославянского влияния и т. д.). почти невозможно. Это произведение содержит несколько прямых цитат и перефразированных мест из эпических произведений, что позволяет вести речь о наличии былин еще в XII веке, а также о высокой степени их сохранности.

Столь же ценную информацию можно получить и при анализе «Поучения» Владимира Мономаха, в котором показана его социальная практика, «труды» с точки зрения князя, а не летописца. В качестве одного из престижных моментов биографии он указывает поездку из Чернигова в Киев за один день (подобно описанному в былине богатырскому подвигу Ивана Гостиного сына). Таким образом, благодаря литературным произведениям наличие былин в период Киевской Руси можно проследить своего рода «пунктиром».

Анализ эпического восприятия положения женщины и гендерного аспекта социальной практики Древней Руси, более подробно проведенный в первом параграфе третьей главы, был бы неполным без использования материалов «Сказания о Петре и Февронии», близкого по форме к агиографии. Данное произведение хотя и относится ко второй половине XV века, но рассказывает о событиях, произошедших значительно раньше, связанных с Муромским князем Петром, умершим, по преданию, в 1228 г. Это позволяет рассматривать имеющиеся в повести сведения о восприятии поведения женщины в повседневной социальной практике, как относящиеся к домонгольскому периоду. [66] М. В. Кривошеев, в статье «К вопросу о жанре «Повести о Петре и Февронии» отмечает следующее: «Мы вполне можем согласиться с О. В. Гладковой в том, что Ермолай-Еразм в своем отношении к фольклору не новатор, а скорее традиционалист, находящийся в русле мировой агиографической традиции, которая, используя фольклор, относилась к нему как к исторически достоверному факту… Более того, мы не можем пренебрегать и теми фактами, что наряду с культом святых известному в Муроме еще с XV в. …существуют еще и мощи благоверных Петра и Февронии, покоящиеся ныне в одной раке в Троицком соборе Свято-Троицкого Новодевичьего монастыря. Если говорить о Петре и Февронии как о святых, то святыми становились реально жившие люди». // Исследования по русской истории. Сборник статей к 65-ти летию профессора И. Я. Фроянова. — СПб. — Ижевск: Изд-во удмуртского университета, 2001. — С. 197–198.

Среди источников по социально-экономической, религиозной и культурной истории заметное место занимают такие литературные произведения, как «Киево-Печерский патерик» и «Моление» Даниила Заточника, достаточно хорошо проанализированные в отношении отражения реальной исторической информации. Особенно детально это сделано в исследовании Б. А. Романова «Люди и нравы Древней Руси». [67] См. также: Романов Б. А. Люди и нравы Древней Руси // От Корсуни до Калки. — М.: Мол. Гвардия, 1990. — С. 255–471. Данные источники используются для анализа повседневной социальной практики, иллюстрации ее близости к эпическому отражению.

Благодаря сравнению с ними отчетливо выявляются характерные черты средневекового мировосприятия и, что особенно важно, восприятия себя в мире и своего места в системе социальных отношений. Общей точкой отсчета в формировании общественной системы, представленной в эпических и литературных произведениях, является фигура князя как распределителя благ, от которого в одинаковой мере зависит благосостояние и монастыря при Феодосии, и большинства былинных богатырей, и скоморошествующего вельможи (Данила Заточник).

Особое значение литературных произведений заключается в том, что они были рассчитаны на достаточно широкую аудиторию и были адаптированы к условиям именно русской социальной практики. Их роль в отражении социальных явлений очень велика, поскольку они, как правило, посвящены темам, являвшимся для древнерусского общества актуальными и написаны «на злобу дня», по следам произошедших событий.

Многие литературные и эпические произведения можно рассматривать как отдельные феномены социальной практики и исследовать в рамках «кейс-стади». В исследовании привлекаются сведения о социальной практике из таких произведений древнерусской литературы, как «Слово о полку Игореве», [68] См. также: Слово о Полку Игореве. Вступит. ст., ред. текста, досл. и объяснит. пер. с древнерус., примеч. Д. С. Лихачева. — М.: Дет. Лит, 1975. — 221 с. «Моление» Даниила Заточника, [69] См. также: Моление Даниила Заточника // Гудзий Н. К. Хрестоматия по древней русской литературе XI–XVII веков. — 7-е изд. — М.: Учпедгиз, 1962. — С. 137–145. «Поучение» Владимира Мономаха, [70] См также: Лаврентьевская летопись. — Т. 1. — Вып. 1. — 2-е изд. — Л.: 1926. — л. 240–256. «Киево-Печерский патерик», [71] См также: Печерский патерик // Художественная проза Киевской Руси X–XIII вв. — М.: Худ. Лит, 1957. –372 с.; С. 193. «Повесть о Петре и Февронии» [72] См. Также: Повесть о Петре и Февронии. — Л.: Наука, 1979. — 340 с. и т. д.

Литературные и эпические произведения отражают воззрения населения о нормах социального мироустройства, целостный анализ которых невозможен без обращения к русской правовой традиции.

Законодательные акты при исследовании общества позволяют проследить изменения социальных процессов, которые обычно выпадают из поля зрения современников и летописцев. Социальные нормы в той или иной форме отражаются во всех источниках, включающих информацию о социальной практике Древней Руси. Их специфика в том, что они являются функциональными, то есть отражают взаимосвязи между элементами социальной системы.

Вместе с тем, значение эпических материалов несколько выше в юридическом плане, поскольку сюжеты былин показывают не просто устное право, но фактически судебные прецеденты. [73] Самоквасов Д. Древнее русское право. 1903. — С. 210. Эпические сведения иллюстрируют процесс нормирования социального бытия и его соответствия некоторым установлениям писаного права, но никогда не сводятся к нему полностью. Это позволяет не только констатировать существование какой-либо нормы (обычного) права и иногда сопоставить ее с известными (зафиксированными письменно) правовыми комплексами, но также проследить процедуру ее выполнения и отношение к ней населения.