Шапи Казиев - Повседневная жизнь восточного гарема

Цирюльник Аркадий, попытавшийся спасти свою возлюбленную, заплатил за это собственной жизнью, а расправа над дерзнувшей бежать актрисой свела ее с ума.

Императрица Екатерина II (1729–1796), как известно, могла выбрать для своих любовных утех любого из подданных. Некоторые из таких фаворитов после императорского «экзамена» становились весьма влиятельными людьми.

Григорий Распутин формально гарема не имел, но сексуальные «подвиги» сделали его ярким историческим персонажем.

Французский посол в Москве М. Палеолог вспоминал:

«Сцена имела место в салоне ресторана „Яр“, в Петровском парке. С Распутиным были два журналиста и три молодые женщины, из которых по крайней мере одна принадлежала к лучшему обществу Москвы.

Ужин начался около полуночи. Было много выпито. Балалаечники исполняли национальные мотивы. Сильно разгоряченный, Распутин принялся рассказывать с циничным воодушевлением о своих любовных похождениях в Петрограде, называя по фамилиям женщин, которые ему отдавались, раздевая их одну за другой, сообщая о каждой какую-нибудь интимную особенность, какую-нибудь смешную или скабрезную подробность.

После ужина балалаечников заменили цыганки. Распутин, совершенно пьяный, принялся рассказывать об императрице, которую он называл „старушкой“. Это смутило общество. Он продолжал нисколько не смущаясь. Показывая вышитый жилет, который он носил под кафтаном, он заявил:

— Этот жилет мне вышила „старушка“. Я делаю с ней все, что хочу.

Светская дама, затесавшаяся в эту авантюру, запротестовала, хотела уйти. Тогда он, взбешенный, катаясь, сделал непристойный жест.

Затем он кинулся к цыганкам. Те встретили его тоже не ласково. Он стал ругать их, вплетая в эти ругательства имя царицы.

Между тем участники оргии боялись быть скомпрометированными в подобном скандале, о котором говорил уже весь ресторан и полицейские последствия которого могли оказаться серьезными ввиду оскорбления императрицы.

Потребовали счет. Как только „человек“ принес счет, светская дама бросила на стол пачку рублей, суммой далеко превышавшую итог счета, и поспешно вышла. Цыганки вышли вслед за ней.

Остальное общество тоже скоро последовало за ними. Распутин вышел последним, бранясь, рыгая и шатаясь».

Тем не менее дар провидца и исцелителя, который приписывали Распутину, иногда находил удивительное подтверждение. Но даже если таковой дар у него и был, то пользовался им старец весьма расточительно:

«Между тем в Царицыне он лишил невинности монахиню, из которой взялся изгонять беса. В Казани он, пьяный, вышел из публичного дома, бичуя поясом бежавшую перед ним голую девицу, что вызвало большой скандал в городе. В Тобольске он обольстил благочестивую супругу инженера г-жу Л. и до того влюбил ее в себя, что она всем рассказывала о своей любви и хвасталась своим позором: это она познакомила его с утонченным развратом светских женщин. Благодаря этим беспрерывно повторяющимся подвигам, престиж его святости возрастал с каждым днем. На улицах, когда он проходил, падали на колени, целовали ему руки, прикасались к краю его тулупа…

В религиозных разглагольствованиях, которыми Распутин обычно прикрывает свой эротизм, постоянно повторяется одна идея: „Одним только раскаяньем мы можем спастись. Нам, значит, надо согрешить, чтоб иметь повод покаяться. Следовательно, если Бог посылает нам искушение, мы должны поддаться ему, чтобы обеспечить себе предварительное и необходимое условие плодотворного раскаяния… Впрочем, не было ли первым словом жизни и истины, которое Христос сказал людям: Покайтесь! Но как покаяться, предварительно не согрешивши?..“»

«Эстафету» Григория Распутина принял один из вождей советского государства Лаврентий Берия. Высматривая новых наложниц из окна своего автомобиля, он отчасти развил коммунистический лозунг о необходимости сделать общим все, включая женщин. Большинство его амурных «спецопераций» все еще хранятся в секрете во избежание скандальных разоблачений известных исторических персон.

Неофициальная полигамия была и остается повсеместным мировым явлением, не говоря уже о проституции.

В обыденном сознании многоженство ассоциируется с гаремами турецких султанов и прочих восточных правителей. Вероятно, это заблуждение связано с тем, что многоженство как социальное явление сохранилось на Востоке до наших дней, хотя и там оно теперь встречается довольно редко. Но если обратиться к истории, то окажется, что многоженство существовало задолго до утверждения ислама. Ислам же ограничил число жен до четырех.

В древности у арабов существовал варварский обычай избавляться от чрезмерного количества младенцев женского пола, закапывая их в землю живьем. Ислам положил конец подобным мерзостям, объявив жизнь человека священной. Коран утверждает уважительное отношение к женщине, подчеркивая ее равноправное с мужчиной происхождение: «О люди! Бойтесь вашего Господа, который сотворил вас из одной души и сотворил из нее пару ей, а от них распространил много мужчин и женщин» (4:1).

Существует также ложное представление, что ислам чуть ли не вменяет мусульманам в обязанность иметь гаремы и практиковать многоженство. Но на самом деле все обстоит иначе.

Мусульманам действительно разрешается иметь до четырех жен. Но все жены наделяются равными правами как между собой, так и в отношении мужа, а также в делах наследства и прав своих детей.

Новая жена не обязательно должна была быть моложе прежней. Ею могла стать и почтенная пожилая женщина, чтобы иметь семейный очаг, помогать воспитывать детей и вести хозяйство.

Известны и политические «браки», когда правители женились, чтобы укрепить союзнические связи или гарантировать соседям, что не имеют в их отношении агрессивных намерений.

Тем мусульманам, кто относится к своим женам несправедливо, то есть возвышает одну над другой, грозит страшное наказание. Если заглянуть в историю, то вряд ли мы найдем много других примеров подобного уважительного отношения к женщине.

Ислам запрещает выдавать девушку замуж без ее согласия, а мужчин предостерегает от женитьбы, если он не в состоянии обеспечить жену не хуже, чем она была обеспечена в родительском доме.

В шариате — своде религиозных и юридических норм мусульманского права — говорится:

«Относительно определения количества содержания жены полагается правилом, чтобы она не нуждалась необходимейшем, соображаясь всегда с состоянием и званием мужа и с теми потребностями, которыми она всегда пользовалась; в удостоверение чего принимаются показания лиц того же состояния, из которого происходит жена.