Борис Голубовский - Путь к спектаклю

“Не надо меня на руках...”

И Гриднев понимает, что он проиграл. Обычно на этой микромизансцене зал реагировал аплодисментами.

Сатирическая пьеса Леонида Зорина “Откровенный разговор”, поставленная в 54-м году в небольшом Московском областном театре Драмы, родился от авторского названия: откровенный ли разговор, до конца? Вспомните эти годы. Ведь за разоблачением заместителя директора научного института Кругляковым (фамилия-то какая – округлая!) стоят персоны более крупные. Как их разоблачать? И мы попытались идти, как говорил Алексей Денисович Дикий – от “наоборота”. Для того чтобы проверить возможность такого решения, мы прибегнули к этюдным репетициям. Ключевая сцена: Кругляков влюблен в свою студентку, для этого ему нужно разойтись с женой, а в те годы такая акция могла вызвать недовольство начальства. И еще – Кругляков мечтает о кресле директора института.

Все складывается благополучно: жена, поняв истинную суть мужа, уходит из дома, несмотря на то, что муж активно уговаривает ее остаться и не разрушать советскую семью. От этюдов пришло решение: жена с чемоданом приходит к мужу и заявляет о своем уходе. Кругляков начинает пламенную речь и одновременно выносит чемодан на лестницу, подает ей пальто, как истинный джентльмен, и закрывает дверь с последними словами, призывающими к миру.

Примерно о таком же решении рассказывал Леонид Викторович Варпаховский. В спектакле “Мораль пани Дульской” хозяйка дома произносит пламенный монолог о морали, натирая в это время пол.

Когда мы познакомились с обаятельной пьесой грузинского драматурга Иоселиани “Пока арба не перевернулась”, то сразу вспомнили картины талантливейшего художника Нико Пиросманишвили, и было невозможно уйти от его кажущейся неподвижности, полной внутреннего достоинства, кипящих страстей, народной мудрости. Ушли попытки поставить “национально-фольклорный” спектакль, украшенный лезгинкой и анекдотическим акцентом – спектакль был дорог актерам и зрителям, потому что задевал проблемы передачи традиций поколениям, единения семьи.

Алексей Дмитриевич Попов настаивал, чтобы его ученики не были равнодушными к окружающей действительности, а жадно искали мизансцены жизни.

Он радовался, когда кто-то приносил интересное наблюдение. Так, например, студент рассказывал, что видел старика с благородной внешностью, дирижировавшего прекрасным оркестром, исполнявшим чудесную симфоническую музыку, звучащую из проигрывателя, стоявшего перед ним на тротуаре.

Таких наблюдений можно привести множество и каждое из них может послужить основой для интересных сценических решений.

Известный кинорежиссер со сложной судьбой Сергей Параджанов ночевал в клубе и спал на столе, прикрывшись красным знаменем, стоящим в углу.

Вот материал для решения образа Кукушкиной (“Доходное место” А.Островского). Хозяйка дома говорит об идеальном порядке, в котором она держит дом, расхваливая своих дочек и, главным образом себя, в это же время прячет грязное белье – лифчики, трусики, валяющиеся где попало, куда-то под стулья.

1999 год. Телеоператору повезло – поймал впечатляющий сюжет: съемки в коридорах Думы. Заседание началось. Двери плотно закрыты. Вбегает опоздавший депутат. Пробует открыть одну дверь – закрыто. Он в другую – то же самое. Так он мечется от одной двери к другой. Вся политика в этой мизансцене! Можно использовать в сатирическом спектакле.

Встреча в Кремле президента России В.В.Путина с бывшим первым президентом СССР М.С.Горбачевым. Путин свободно сидит в кресле, не торопится, локти на столе – ему удобно и спокойно.

Горбачев сидит на самом краю кресла, как бы только присел на минутку, и ладони положил на стол: вот, мол, скажу и уйду.

В этой мизансцене – история страны, судьбы политиков.

Можно увидеть время через человека. Вот, к примеру, как непросто определить сущность личности.

Ладненький, гладенький, аккуратненький, несколько даже херувимистый и.о., сидевший, как отличник на экзамене, на кончике стула, выглядел студентом-практикантом журфака на фоне солидного ведущего... – это С.Кириенко, бывший недолгое время – но все же бывший! премьером при Ельцине, так его описал журналист. А вот еще один деятель того же времени. Приближенный Ельцина А.Коржаков рассказывает о своем общении с Б.Березовским: “У меня в кабинет две двери подряд. Сначала он стучался в первую, открывал ее и стучался во вторую. Дверь открывалась медленно. Просовывался сначала портфель, а потом потихонечку бочком проходил Березовский. Пока доходил до стола, несколько раз кланялся и униженно спрашивал: “Разрешите?” Заходил он ко мне только боком”.

Разве это не впечатляющие образы эпохи?

Один из крупнейших искусствоведов 20-40-х гг. Николай Михайлович Тарабукин преподавал историю изобразительного искусства в ГИТИСе. Его лекции выходили далеко за пределы названия курса. Когда группа студентов пришла к великому мастеру Вс.Э.Мейерхольду приглашать его руководить курсом в ГИТИС, то он спросил, кто в институте преподает изобразительное искусство? “Николай Михайлович Тарабукин..” – ответили мы. “Тогда мне нечего делать, Тарабукин все понимает о режиссуре!”

При всей парадоксальности утверждения Всеволода Эмильевича, доля истины в его словах есть. Николай Михайлович ко всем явлениям искусства подходил с точки зрения композиционного построения, мизансцены, выражающей взаимоотношения действующих лиц, искал музыкальность в актерской пластике, режиссерских построениях, колорите. Его коньком была диагональная композиция. В ней он видел панацею от всех бед, считал ее высшим достижением режиссуры, исходящим от Всеволода Эмильевича, упоенно воспевал спектакли мастеров режиссуры именно с позиций диагонали, спектакли же Мейерхольда он знал наизусть, сыпал цитатами из его теоретических высказываний, которых было не так уж много, подкрепляя теоретическими разработками ближайшего ученика Мастера – Сергея Михайловича Эйзенштейна. Такая же углубленная работа по изучению диагонального построения встретилась не столь давно в книге С.Кочина “Живописная система В.Э.Борисова-Мусатова”.

Диагональ дает естественность положению актера на сцене в самых выразительных ракурсах. Самое выгодное положение в диалоге – диагональ, дуэльная мизансцена. Диагональ дает максимальное расширение пространства, она самая длинная линия протяжения на сцене. Прекрасный режиссер Николай Васильевич Петров давал практический совет молодым режиссерам: “Если вам в спектакле нужна гениальная мизансцена на самый ответственный момент действия, а она у вас не получается, то, не задумываясь, – стройте диагональ! Она вас всегда выручит!”