Л. Зиман - Литературный театр

– Нашли чему дивиться, дураки!

Звучит украинская песня. Появляется Гоголь на авансцене.

Гоголь . Мне кажется, как будто я заехал к малороссийским помещикам .

На сцене опять Белли, который читает свой сонет:

Белли.

Крещение сына

Скажи мне, в честь чего всё представленье –

Костюм с иголочки, и пряжки, и карета?

Зачем вино, пирожное, конфеты?

Ты, видно, просадил все сбереженья?

Зачем ослу изысканная шляпа,

Когда под ней коротенький умишко?

Супруга родила вчера мальчишку? –

Лакея для монахов и для папы.

Вам радостно, но если разобраться,

Не крестик он получит, а вериги,

Раз обречён юлить и пресмыкаться.

Глупцы! И кто вам объяснить возьмётся,

В чём настоящий смысл крестильной книги:

В ней ваших мёртвых душ учёт ведётся.

На сцене опять персонажи «Мёртвых душ» – маски.

Крепостной Кошкарёва. Само таковое название уже показывает изучение наук эмпирическое, вероятно, ограничившееся приходским училищем, ибо душа бессмертна.

Голос (фонограмма.) Мёртвых душ в русском языке нет.

Собакевич. Казалось, в этом теле совсем не было души, или она у него была, но вовсе не там, где следует, а как у бессмертного кощея, где-то за горами и закрыта такою толстою скорлупою, что всё, что ни ворочалось на дне её, не производило решительно никакого потрясения на поверхности.

Голос (фонограмма.) Мёртвых душ в русском языке нет. Есть души ревизские, приписанные, убылые, прибылые.

Коробочка первая. Никогда ещё не случалось продавать мне покойников. Живых-то я уступила, вот и третьего года Протопопову двух девок по сту рублей каждую.

Коробочка вторая. Ну, да не о живых дело; Бог с ними. Я спрашиваю о мёртвых…

Голос (фонограмма.) Мёртвых душ в русском языке нет.

Прокурор (похожий на Брежнева.) Бедный прокурор стал думать, думать и вдруг, как говорится, ни с того, ни с другого, умер. Тогда только с соболезнованием узнали, что у покойника была точно душа, хотя он по скромности своей никогда её не показывал.

Вновь высвечивается Белли.

Белли . В чём настоящий смысл крестильной книги? (В зал). В ней ваших мёртвых душ учёт ведётся.

Музыка.

Голос (фонограмма.) Джузеппе Джоаккино Белли – итальянский поэт, открытый русским писателем Николаем Васильевичем Гоголем.

Белли. Я решил воздвигнуть памятник римскому простонародью. Каждый римский квартал, любой его горожанин, начиная со средних слоёв и ниже, мне доставляли эпизоды для моей драмы.

На сцене кума и её беременная крестница .

Кума .

Взволнованы как, кумушка Сусанна…

Отяжелели… Скоро оскелетем.

Так пусть Вас защитит святая Анна

От порчи, сглаза и от лихолетий.

Уже девятый месяц! По примете,

Синьора, коли в брюхе нет обмана,

Здесь девочкой не пахнет. Вот уж этим

Бог благодетельствуем Вам. Осанна!

Ой, слышите, как кто-то сучит ножкой –

Малыш уже и человечек вроде.

От страха всё скребут на сердце кошки.

И думаете: что кума городит?

Во чреве мальчик движется немножко…

Доверьте остальное всё природе.

Кума моя, вы б лучше помолчали.

Родить мальчишку? Не было печали!

Не буду ни за что рожать мальчишку!

Ведь он, едва просунется из чрева,

Тотчас наперекор разинет глотку.

А повзрослеет – выхлещет всю водку,

Что в лавке у папаши Каландреа.

Не поступай, Мадонна, безрассудно!

Пошли мне дочку! Меньше с ней заботы,

Её и коркой накормить нетрудно.

Мужчинам зачастую в жизни тяжко,

Глядишь – опять без денег, без работы..

А женщина прокормится…

Кума . Бедняжка!

Балабина(высвечивается.) Вот я вдруг сделалась весела, и от радости забыла, как пишут слово вдруг. Я вам скажу, что нервы так расстроились у меня, что перехожу от самой сильной печали до бешеной радости. Это, я думаю, ещё более ослабляет те же самые нервы. И так нервы делают зло моей душе, потом душа делает зло моим нервам, и я часто почти сумасшедшая, – вот что! берегитесь!

На сцене Гоголь и Россет-Смирнова.

Гоголь. Был у Колисея, и мне казалось, что он меня узнал, потому что он, по своему обыкновению, был величественно мил и на этот раз особенно разговорчив. Я чувствовал, что во мне рождались такие прекрасные чувства! Стало быть, он со мною говорил. Потом я отправился к Петру…

Смирнова (перебивая). Он хвастал перед нами Римом так, как будто это его открытие…

Голос (фонограмма.) Фрейлина императрицы Александра Осиповна Россет-Смирнова. Её воспевали Пушкин, Лермонтов, с ней дружили Жуковский, Вяземский… и Гоголь.

Смирнова (продолжая). Никто не знал Рима лучше Гоголя, подобного чичероне не было и быть не может. Не было итальянского историка или хроникёра, которого бы он не прочёл, не было латинского писателя, которого бы он не знал; всё, что относилось до исторического развития искусства, даже благочинности итальянской, ему было известно и как-то особенно оживляло для него весь быт этой страны, которая тревожила его молодое воображение и которую он так нежно любил, в которой его душе (пауза) яснее виделась Россия.

Гоголь . Будучи в Риме , Гоголь начал что - то рассказывать об Испании .

Смирнова . Я заметила , что Гоголь мастер очень серьёзно солгать .

Гоголь. На это он сказал: «Так если ж вы хотите знать правду, я никогда не был в Испании, но зато я был в Константинополе, а вы этого не знаете».

Смирнова. Тут он начал описывать во всех подробностях Константинополь: называл улицы, рисовал местности…

Гоголь (перебивая). … рассказывал о собаках …

Смирнова (продолжая). … упоминал даже, какого они цвета…

Гоголь . … и о том, как там подают кофе в маленьких чашках с гущею…

Смирнова. Речь его была наполнена множеством мелочей, которые мог знать только очевидец, и заняла всех слушателей на целые полчаса или около того. «Вот сейчас и видно, – сказала я ему тогда, – что вы были в Константинополе».

Гоголь. А он ответил: «Видите, как легко вас обмануть. Вот же я не был в Константинополе, а в Испании и Португалии был».

Смирнова. А позже получила от него письмо, которое начиналось так: «Кашу без масла всё-таки можно как-нибудь есть. Хоть на голодные зубы, а Баден без вас просто нейдёт в горло». Через три для выехала в Баден (Уходит.)

Высвечиваются сначала Балабина, потом Гоголь (в разных концах авансцены)

Балабина. Вы знаете, что я выучилась по-немецки и это мне доставляет большое наслаждение. Я нахожу, что французская литература и даже все другие представляют нам дела человеческие, а немецкая представляет нам каждыя, почти незаметныя, но очень замечательные чувства души.