Фрэнк Броутон - История диджеев

Фактически Мартин Блок украл идею шоу и даже его название у Эла Джарвиса — канадского диск-жокея с голливудской KFWB (где Блок работал младшим ассистентом). Будучи всего лишь штатным диктором, Джарвис, тем не менее, усердно изучал музыкальный бизнес. Он читал Billboard и Variety , что не делал никто из его коллег, и мог поведать аудитории кое-что о каждой песне, а его мягкая располагающая манера речи притягивала массу слушателей. С начала тридцатых годов его «танцевальный зал понарошку» транслировался по шесть часов в день и имел большой успех.

Однако Джарвис не мог похвастаться популярностью Блока, который почти четверть века с одним-единственным шоу оставался первым номером на радио. Как это ни странно, Джарвис не держал зла на Блока за бесстыжую кражу его идеи. «У этого способного парня был талант и решимость», — сказал он корреспонденту Billboard в 1969 году.

К 1940 году Мартин Блок знал о пластинках все. Если он что-нибудь ставил, это непременно был хит. В 1948 году, когда радиостанция уже заключила многомиллионный контракт с ABC , он добился общенациональной трансляции своего шоу. Это принесло ему внушительные два миллиона долларов дохода. Блок хорошо понимал значение своей профессии. В 1942 году он сказал в интервью Billboard : «Если пластинка хорошая, то можно считать, что имел место самый эффективный тип прямого маркетинга. Трансляция пластинки в эфире наверняка отразится на продажах».

Влияние Блока как диск-жокея породило новую фигуру в музыкальной отрасли — промоутера записей. В книге ‘ The Death of Rhythm and Blues ’ Нельсон Джордж ( Nelson George ) вспоминает историю Дейва Кларка ( Dave Clark ), молодого антрепренера, в обязанности которого входила подготовка того или иного города к приезду многочисленных гастролирующих ансамблей. В 1938 году Кларк под видом шофера проник в офис WNEW (он был чернокожим и не смог бы попасть туда просто так) и доставил пластинку с песней ‘ St Paul ’ s Walking Through Heaven With You ’ в исполнении оркестра Джимми Лансфорда ( Jimmy Lunceford ). Кларк потихоньку сказал Блоку, что запись отправлена владельцем станции, которому захотелось услышать ее в эфире, после чего Блок включил ее прямо у него на глазах.

Лейбл Capitol Records формализовал эту идею радиопропаганды в 1942 году в первый год своего существования. В условиях, когда новая компания боролась за выживание и не имела возможности печатать пластинки из-за перебоев с поставками шеллака (судно с большой партией этого материала только что было потоплено), председатель компании Гленн Уолличс ( Glenn E. Wallichs ) обратил свой взор на диджеев, чтобы сохранить музыку лейбла в сознании людей. Был составлен список пятидесяти самых влиятельных «джоков», каждому из которых лично доставили специальный виниловый сборник производства Capitol Records . Это был первый пример массового обслуживания диджеев лейблом.

«Эта услуга стала настоящей сенсацией, — сказал Уолличс. — Мы сделали диск-жокея большим человеком, важной персоной в отрасли, VIP. Мы даже издали небольшую газету с их фотографиями и биографиями».

К концу войны радиодиджеи начали пользоваться большим уважением. В пятидесятые и шестидесятые годы диджейство на радио стало вполне приемлемой профессией, неотъемлемой составляющей музыкальной индустрии. Диджей превратился во влиятельного творца хитов, благодаря его покровительству какой-нибудь артист мог наутро проснуться звездой. В 1949 году кливлендский диджей Билл Рэндл ( Bill Randle ), открывший таких музыкантов, как Джонни Рэй ( Johnie Ray ) и Тони Беннетт ( Tony Bennett ), сказал об этом очень просто: «Мне все равно, что это. Я хочу делать хиты».

В 1942 году Billboard представил музыкальный чарт — список шлягеров — под названием «хит-парад Гарлема». Три года спустя он превратился в «расовые пластинки» ( race records ), под чем разумелся не какой-либо конкретный музыкальный стиль, а произведения чернокожих авторов. В 1945 году Джерри Уэкслер ( Jerry Wexler ), позже ставший партнером Atlantic Records , предложил в Saturday Review of Literature «термин, лучше подходящий для просвещенных времен». Неологизм Уэкслера, уже употреблявшийся в некоторых кругах, вскоре стал общепризнанным выражением для описания поп-музыки чернокожих. В 1949 году его взял на вооружение и Billboard. Этот термин — ритм-энд-блюз (R&B) [17] В ходе дальнейшей эволюции термина (где-то к концу 1970-х годов) он стал означать смесь блюза и хип-хопа, которую нынче расшифровывают как rich & beautiful , что значит «богатые и красивые». .

Самый сильный толчок к распространению музыки черных был связан с послевоенной экспансией местного радио. На рынке с обострившейся конкуренцией нормой стали небольшие и независимые от национальных сетей станции. Тогда как техасский диск-жокей мог ставить The Crystal Spring Ramblers и предлагать фермерам корм для животных, в Нью-Йорке его коллега играл Red Prysock и получал доход, рекламируя масло для волос жителям Гарлема. Наряду с музыкальным автоматом, также служившим местным интересам, диджеи и радио придали мощнейший импульс развитию менее мейнстримной музыки и мелких лейблов, на которых она издавалась. В особенности от этого выиграла черная музыка, так как влияние диджеев позволило различным ее течениям слиться в единый поток ритм-энд-блюза.

В 1947 году журнал Ebony написал: «Признание того факта, что у голоса нет цвета, открыла неграм новые перспективы на радио». Радиостанции спешно нанимали чернокожих диджеев, стремясь угодить вкусам национального меньшинства. В 1947 году Ebony удалось привести имена лишь шестнадцати негров, работавших в США диджеями, а уже к 1955 году их было пятьсот. Как пишет Нельсон Джордж, «именно значение диджеев в качестве законодателей моды и продавцов — продавцов как самих себя, так и музыки — сделало их двигателями прогресса ритм-энд-блюза». Они общались со своей аудиторией на пересыпанном сленговыми выражениями «джайвовом» профессиональном жаргоне, выбирали продукты, нацеленные именно на чернокожего потребителя, и ставили в эфир песни таких артистов, как Льюис Джордан ( Louis Jordan ), Этта Джеймс ( Etta James ) и Джо Тернер ( Joe Turner ).

Не только их музыка была важна. Само их присутствие являлось знаком для негритянского сообщества, важным примером успеха чернокожих в тогда еще совсем белом мире. Ключевой фигурой был Эл Бенсон ( Al Benson ), известный также как Midnight Gambler , — один из первых черных диджеев, решивших не перенимать характерную для белых манеру речи. «Не знаю, специально или нет, но Бенсон убил королевский английский, — вспоминает другой диджей-афроамериканец Эдди О’Джей ( Eddie O ’ Jay ). — Никто не мог избежать Эла, если хотел продавать на черном рынке Чикаго что бы то ни было: пиво, ковры или крем для волос Nu Nile . Он не притворялся белым. Он звучал как черный. Он знал, кто он, и большинство из нас гордились этим». Эдди О’Джей стал чрезвычайно влиятельным диджеем (именно в честь него была названа группа O ’ Jays ) благодаря качеству своих шоу и активному участию в общественной жизни.