Екатерина Глаголева - Повседневная жизнь пиратов и корсаров Атлантики от Фрэнсиса Дрейка до Генри Моргана

Помощником шкипера был боцман. По традиции, в море команда всегда делилась пополам: одни обслуживали корабль, другие отдыхали; соответственно и шкипер с боцманом исполняли обязанности помощника капитана попеременно. Боцман отвечал за управление палубной командой, за работу с парусами, за постановку корабля на якорную стоянку. Командуя матросами, он использовал особый свисток, [25] Боцманский свисток — «морская дудка» — был обнаружен на погибшем в сражении пирате и введен в английском морском флоте. Король Генрих VIII в начале XVI века узаконил форму и правила пользования свистком. Он стал атрибутом власти лорда-адмирала и по королевскому регламенту должен был изготавливаться из 12 унций (340 граммов) золота. которым подавал условные сигналы. Если предстояло наказать провинившегося, боцману отводили роль палача. Он должен был следить и за состоянием снастей, такелажа, корабельного флага, шлюпок и корабельных часов, отвечал за связь с другими кораблями с помощью специальных сигналов и за противопожарную безопасность. На больших кораблях эти обязанности могли распределить на несколько человек, специализировавшихся каждый в своей области.

Если боцман поддерживал капитана, тому, как правило, не приходилось беспокоиться об исходе плавания. Но всё же чересчур перегибать палку в отношениях с командой было чревато бедой. Однажды ночью капитан Джон Филипс услышал странный шум и вышел из каюты на палубу; там команда расправлялась с неугодным боцманом, державшим сторону капитана. Увидев, что заговор раскрыт, Филипса тоже оглушили и с бросили за борт.

Иначе сложились отношения с боцманом у Джона Эванса. Капитану часто приходилось делать боцману замечания, на которые тот отвечал только грубостями, а однажды, зарвавшись, вызвал Эванса на дуэль по пиратскому обычаю, на саблях и пистолетах. Когда корабль бросил якорь вблизи острова Большой Кайман, капитан напомнил боцману о поединке, но тот струсил, за что и был побит палкой. Оскорбленный боцман выхватил пистолет и сразил Эванса наповал, после чего спрыгнул за борт, думая добраться до берега вплавь. Однако матросы спустили шлюпку и выловили его. Убийство капитана настолько возмутило команду, что боцмана готовы были предать самой жестокой казни. Пока высказывались различные предложения на этот счет, канонир выстрелил в него из пистолета, а другой матрос прикончил выстрелом в голову Осиротевшая команда предложила возглавить ее капитану захваченного судна, которое следовало за пиратами на буксире, — после смерти Эванса он оказался единственным человеком на борту, разбиравшимся в навигации, — однако тот наотрез отказался от такой чести. Пришлось вернуть судно владельцу, а команду распустить. Капитан же сумел привести свой корабль на Ямайку с помощью одного лишь юнги.

Отправляясь в плавание к незнакомым берегам, на корабль могли взять лоцмана, знающего те места. Так, уходя в свой знаменитый рейд, Фрэнсис Дрейк не имел никаких надежных сведений о Магеллановом проливе, поскольку им уже несколько десятилетий никто не проходил. Неподалеку от островов Зеленого Мыса англичане подстерегли два португальских корабля, и Дрейку улыбнулась удача: он захватил в плен опытного кормчего да Силву. Сначала тот отказывался вести корабли англичан к Бразилии и дальше на юг; пришлось как следует выпороть его, чтобы он стал более сговорчивым. (Впоследствии да Силва проникся уважением к Дрейку за то, что тот интересовался картами, умел обращаться с навигационными приборами и всячески стремился пополнить свои знания в этой области.) В походе лоцман отдавал приказания рулевым. [26] Французскому капитану Де Фонтене повезло меньше, чем Дрейку: в 1658 году, подойдя к Буэнос-Айресу на трех кораблях, он решил было разграбить город, но операция сорвалась: лоцман — недавно взятый в плен английский моряк — ошибся, десант высадился в непроходимой болотистой местности и был вынужден вернуться на корабли. Однако Фонтене не слишком расстроился; в дальнейшем он всегда больше полагался на лоцмана и на лотлинь, которым измеряли глубину, чем на карты, и был прав: имевшаяся в его распоряжении португальская лоция оказалась неверной.

Костяк команды составляли ветераны, следившие за соблюдением традиций и обычаев флибустьеров. Во время военных советов и при выборе капитана их мнение было решающим. Из числа самых опытных моряков выбирали двух — четырех старших матросов (квартирмейстеров), каждый из которых командовал частью экипажа во время маневрирования или в бою, следя за исполнением приказов капитана, шкипера или боцмана. Порой они были даже более опытными мореходами, чем капитан и шкипер. В 1683 году Эдвард Дэвис, квартирмейстер на корабле «Услада холостяка», был избран капитаном после смерти Джона Кука. Впрочем, основная роль этих людей заключалась в том, что они служили связующим звеном между командой и капитаном, оберегая первую от возможных злоупотреблений последнего. Они следили за тем, чтобы на судно погрузили достаточно провианта, участвовали в распределении добычи и подписании соглашения, устанавливающего правила для каждого флибустьерского похода. В качестве представителей команды они принимали участие в военных советах, тем более что в бою один из них должен был возглавить абордажную команду. Квартирмейстеры не являлись ставленниками капитана — он не мог повлиять на их назначение, а только утверждал выбор команды. В некоторых случаях их мнение значило даже больше, чем голос самого капитана; их называли «капитанами мирного времени». Так, именно старшие матросы решали, как поступить с грузом с захваченного корабля (выбросить ли часть добычи, чтобы разместить другой, более ценный товар), какое наказание определить для провинившегося члена экипажа; они выступали в качестве судей, разбирая споры между членами команды, и были секундантами на поединках.

У капитана мог быть старший помощник — судовладелец или опытный моряк, рекомендованный, например, губернатором, выдавшим флибустьеру «комиссию». Так, Де Граммон в 1683 году был старшим помощником капитана Николааса ван Хорна на «Отважном». Его задачей было возглавить команду во время боя (капитан мог оставаться на своем корабле — это не считалось проявлением трусости), поэтому старпом мог и не являться «морским волком» — был бы храбрым солдатом. Тот же Де Граммон, став, в свою очередь, капитаном «Отважного» в 1684 году, получил в помощники господина д'Юло, два года отслужившего волонтером в королевском флоте и прибывшего на Сан-Доминго вместе с новым губернатором Де Кюсси.

Старший помощник мог быть «правой рукой» капитана только в том случае, если сам не имел никаких амбиций. Иначе он лишь дожидался удобного момента, чтобы предать капитана и возглавить команду самому Старпом часто становился главой заговора, и если ему удавалось привлечь на свою сторону боцмана и квартирмейстера, капитану было несдобровать. Не везло с помощниками Бартоломью Робертсу: в сентябре 1720 года, напав на караван из сорока двух португальских судов в сопровождении двух военных кораблей, Роберте захватил судно с большим грузом золота и погнался за другим. Пока его не было, Уолтер Кеннеди, командовавший в его отсутствие, сбежал на флагмане, прихватив с собой и груженный золотом пленный корабль. А в апреле 1721 года другой старший помощник, Томас Анстис, увел судно «Добрая удача», которым управлял. Корсары обеспечивали себе тылы, превращая свою деятельность в семейный бизнес. Так, на корабле Матюрена Габаре лейтенантом был его сын Жан, а младшим лейтенантом — племянник Луи.