Екатерина Глаголева - Повседневная жизнь пиратов и корсаров Атлантики от Фрэнсиса Дрейка до Генри Моргана

Дворяне составляли 15 процентов населения Севильи, однако по тем же узким и извилистым улочкам ходили авантюристы всех мастей, бедняки и даже рабы (в Севилье их было около шести тысяч) [66] Для сравнения, к середине XVIII века во всей Франции проживало от четырех до пяти тысяч рабов-негров, привезенных туда хозяевами, однако властям это количество казалось чрезмерным. В одном из ко ролевских ордонансов от 1777 года говорилось: «Нам известно, что количество чернокожих <���во Франции> умножилось из-за простоты сообщения между Америкой и Францией, а из колоний ежедневно вывозят большое количество людей, необходимое там для возделы вания земель, тогда как их пребывание в городах нашего королевства, особенно в столице, становится причиной величайших беспорядков; когда же они возвращаются в колонии, то привносят туда дух неза висимости и непокорности, причиняя более вреда, нежели пользы». Еще ранее, в 1772 году, залог за ввезенного раба повысили с тысячи до трех тысяч ливров, ограничив срок пребывания раба в стране одним годом. Кстати, в Соединенных провинциях, отстоявших свою независимость от Испании, рабство было запрещено: если черному невольнику каким-то образом удавалось ступить на голландскую землю, он сразу становился свободным и хозяин не мог вернуть его себе даже за выкуп. Поэтому в крупных голландских городах нередко можно было встретить прислугу из числа бывших рабов.

Большое влияние на демографические процессы оказали религиозные конфликты: в Англии в XVII веке гонениям подвергались католики, во Франции — протестанты. А между тем, как отмечал еще в 1584 году историк Жан Лефрер, «почти все моряки во Франции — протестанты, в особенности нормандские… которые наиболее умелы».

Французский король Генрих IV издал 13 апреля 1598 года Нантский эдикт, предоставив протестантам свободу вероисповедания с некоторыми ограничениями и передав в их распоряжение несколько военных крепостей, в том числе Ла-Рошель. Однако французским гугенотам было этого мало: их вождь Анри де Роган хотел создать во Франции, при поддержке Англии и Испании, гугенотскую республику, возглавить которую собирался он сам. В те времена во Франции было около миллиона гугенотов, то есть они составляли двенадцатую часть населения. Фаворит aнглийского короля герцог Бекингем оказал военную поддержку французским протестантам; приняв ее, гугеноты поставили себя в положение изменников родины.

Оборону Ла-Рошели возглавил мэр города Жан Гитон, в прошлом судовладелец и адмирал ларошельского флота. Несмотря на его энергичные меры и героическое поведение, город после продолжительной осады был взят войсками Людовика XIII (1610–1643). Гитон был изгнан, однако кардинал Ришелье сделал его офицером королевского флота, и он несколько раз отличился в сражениях с испанцами. Впоследствии его дочь вышла замуж за сына знаменитого флотоводца Авраама Дюкена.

Начиная с 1660-х годов Людовик XIV предпринял по всему королевству широкомасштабное обращение протестантов в католичество, для которого все средства были хороши. В 1680 году протестантам было запрещено заниматься рядом профессий, в том числе быть юристами и врачами, а католикам — переходить в протестантскую веру. Нантский эдикт превратился в чисто символический документ, и король отменил его 18 октября 1685 года, поставив протестантство под запрет на всей территории Франции. Гугеноты бежали в Англию, Голландию, Америку. Массу женщин, отказавшихся перейти в католичество, отправили на Гваделупу или Мартинику. Нормандия обезлюдела, в 1685 году из одного лишь Дьепа эмигрировали шесть тысяч человек Преследуемые в Европе изгои пополняли собой население заморских колоний и экипажи пиратских кораблей.

Гугенотов, которые не отреклись от своей веры, теперь можно было пересчитать по пальцам, и среди них был тот самый Авраам Дюкен, о котором мы упоминали выше, уроженец Дьепа, происходивший из славного рода моряков, судовладельцев и корсаров. Он был блестящим офицером королевского флота, сражался как с голландцами и испанцами, так и с корсарами из Триполи, однако так и не был произведен в адмиралы, поскольку остался протестантом. Начиная с 1686 года в списке экипажей кораблей против каждого имени стояла пометка: «католик», «новообращенный» или «реформат». Интересно, что почти все капитаны были протестантами или новообращенными. Католики были родом из Кале, Марселя, Рошфора, Нанта, а то и из Португалии.

История XVI–XVII веков представляется сплошной чередой войн, расправ и прочих кровавых событий, а в жизни корсаров, полной риска, опасностей и лишений, казалось бы, уже не оставалось места для простых земных радостей. Но это не так: уходя в море, корсар всеми мыслями был с родным домом, где оставалась его семья, где его ждали. Морской разбой часто считался временным промыслом, способом разбогатеть, чтобы зажить своим домком и заняться «честным ремеслом». Но существовали и целые корсарские династии, члены которых не представляли для себя иной судьбы кроме той, что связана с морем и запахом пороха. В последней трети XVII века в Ла-Манше орудовали четыре брата Жалло — корсары из Шербура: Пьер де Ранто, Анри Робер шевалье де Ранто, Жан д'Увиль и Адриан шевалье де Бомон.

К роду потомственных корсаров принадлежал знаменитый Жан Барт. Его прадедом был Мишель Якобсен, вице-адмирал испанского флота, двоюродным дедом — Ян Якобсен, тоже служивший Испании; он предпочел взорвать себя вместе со своим кораблем «Святой Винцент», чем сдаться. Дядей был Гаспар Барт, служивший юнгой на том самом «Святом Винценте»; ему удалось выжить в катастрофе, но позже он погиб в бою. Другой дядя, брат Гаспара Мишель Барт, погиб в бою с голландцами. Отец Жана Барта, Ян-Корниль Барт, тоже пал в бою — но уже от рук англичан, сражаясь на стороне голландцев. Все три брата Жана, Корниль, Гаспар и Жак Барты, были корсарами. Его племянник Пьер-Жан и сын последнего, Бенжамен, погибли в одном бою, сражаясь за Францию. Сын самого Барта, Франсуа-Корниль, дослужился до чина вице-адмирала, который получил от Людовика XIV.

Первой женой Жана Барта (ему тогда было 26 лет) стала шестнадцатилетняя Николь Гутье, дочь трактирщика. Интересно, что бракосочетание состоялось 3 февраля 1676 года, а первенец, Франсуа-Корниль, появился на свет уже 17 июня того же года — корсар использовал на полную катушку те редкие дни, когда ему удавалось сойти на сушу, и, судя по всему, не тратил много времени на ухаживания. В XVII веке зачатие ребенка до брака было явлением нечастым (в среднем так начиналась каждая двадцатая беременность), но крайне нежелательным. [67] В отличие от некоторых других стран во Франции положение внебрачного сына не было унизительным, имя отца могли указать в церковной книге, даже если он не состоял в браке с матерью своего ребенка. Так, знаменитый корсар Мальсар, погибший в 1558 году, был сыном содержательницы постоялого двора в Шербуре и господина де Губервиля, проведшего на этом постоялом дворе несколько ночей, когда наведывался в город по делам. Кстати, крестником того же де Губервиля стал еще один корсарский капитан — Жиль Лемаршан, господин де Раффовиль, снарядивший в 1556 году корабль на собственные средства. Порицание добрачных связей в более поздние времена было вызвано экономическими причинами: бастарды претендовали на часть наследства. Во избежание детоубийства королевский эдикт от 158 5 года обязал незамужних девиц и вдов, ожидающих ребенка, заявлять о своей беременности гражданским или церковным властям (такие заявления заносились в приходские книги). Но для девушки и ее семьи главной гарантией благополучного исхода, как и во все времена, была уверенность в порядочности ее избранника, а если речь шла о корсаре — то еще и в его везении.