Татьяна Александрова - Записки «радиота»

Это произошло через какое-то время, когда она была уже народной артисткой СССР, и ее имя знала вся страна, так на экранах прошли и «Старшая сестра», и «Еще раз про любовь», и «Мачеха». А сама она работала теперь в Москве, в театре им.В. Маяковского, после ухода из Художественного театра. Мы в это время готовили новогоднюю программу, и нам хотелось, чтобы ее провели Татьяна Доронина и Армен Джигарханян, которые тогда были партнерами в ряде спектаклей. Я пошла в театр на переговоры с Татьяной Васильевной. Она согласилась, но поставила одно условие, чтобы для нее была написана песня, и обязательно Рыбниковым, автором гремевшей тогда рок - оперы «Юнона и Авось». Алексей Рыбников был несколько обескуражен просьбой актрисы, но, тем не менее, не отказался что-то подыскать для нее из того, что еще не исполнялось. Времени для записи почти не оставалось. Наконец, песня была найдена, очень приятная, нежная песенка на новогоднюю тему.

Сценарий был написан Инной Елисеевой, но Доронина при записи часто отступала от написанных для нее слов и подбивала Армена Борисовича на импровизацию. Поэтому весь конферанс получился очень живым, и в тоже время, он был окутан каким-то лирическим шармом. Вся программа была фактически сделана, и не хватало только заключительной песенки, которую и должна была петь Доронина. До Нового года оставалось буквально несколько дней, когда Татьяна Васильевна пришла на радио, чтобы записать песню, с которой она была почти не знакома. Мы поняли, что записать «с листа» она не сможет, вместе с нашим музыкальным редактором Верой Быстровой они разучивали песню часа полтора, и Татьяна Васильевна как покорная ученица, шла за ней. Потом приехал Алексей Рыбников, сел к роялю, и они сделали два дубля. В результате все остались довольны.

Уже тогда я увидела, как работает актриса, какой удивительной работоспособностью и настойчивостью она обладает, как она ответственна в своей работе и такой же ответственности требует от других. Мне пришлось быть свидетелем одной сцены, когда однажды на записи, увидев, что один из молодых гитаристов, которые ей аккомпанировали, халтурит, она, сказав ему что-то нелицеприятное, вышла из студии - мне с большим трудом удалось уговорить ее вернуться. Она не прощала расхлябанности, неуважения к труду, которому посвятила жизнь. А многие, недостаточно знавшие ее, принимали, наверное, и сейчас принимают ее выпады против кого-то на счет ее плохого характера.

В те годы Татьяна Доронина сделала несколько поэтических программ. Одну из них, посвященную Сергею Есенину и Марине Цветаевой, я слушала в зале им.Чайковского. Ее темперамент, ее с придыханиями голос от пьяно, почти шепота шел по нарастанию к такому насыщенному форте, что казалось, что он заполняет собой все пространство зала. Подобное чувство я уже испытала однажды в этом зале, когда услышала Аспазию Папатанасиу, игравшую греческую трагедию, хотя у них не было ничего общего.

Я предложила Татьяне Васильевне сделать для программы «Добрый вечер» получасовую музыкально-поэтическую композицию. Она сама выбрала несколько стихотворений поэтов серебряного века, соединив их с песнями Новеллы Матвеевой и романсами на стихи Есенина. Кроме того, она предваряла эти стихотворения своими мыслями о каждом поэте. Я видела, что она не только хорошо знает поэзию, но и глубоко чувствует ее.

И почти в это же время Доронина уходит из театра Маяковского, об этом я узнаю от нее самой, но о причинах могу только догадываться. Знаю только, что Гончаров не дает ей даже доиграть «Кошку на раскаленной крыше», и она этим была очень опечалена.

Эдвард Радзинский пишет для Дорониной «Женщину с цветком», куда входят, как вставные номера, специально сочиненные для этого спектакля песни Александра Журбина. Играет она эту пьесу в Театре эстрады вместе с известным артистом Евгением Лазаревым. Доронина была хороша и в этой роли, но не скажу, что спектакль добавил что-то новое к ее творчеству.

Итак, я была приглашена на премьеру. Перед началом спектакля я встретилась с ее тогдашним мужем, которому передала запись ее последней передачи. В антракте в одном из первых рядов я увидела кроме него - Эдварда Радзинского и артиста Бориса Химичева, ее бывших мужей. Все трое что-то дружно обсуждали. Обывателю, наверное, эта картина показалась бы странной, но в театре - это не такая уж редкость. «Да, Доронина, видимо, умеет красиво расставаться с мужчинами», - подумала я тогда.

Прошло, наверное, недели три-четыре, и в моей квартире раздался телефонный звонок. Звонила Татьяна Васильевна. Говорила она очень резко, что-то вроде того, если порядочные люди обещают, то они это исполняют. И не дав мне времени на объяснение, повесила трубку. Когда я поняла, что речь идет о пленке с ее передачей, которую она не получила, я набрала ее номер, чтобы объяснить, что эту запись я передала ее мужу, но она меня не захотела выслушать. Расстроенная, я позвонила на следующий день ему на работу, но он, толком ничего мне не объяснив, только сказал: «Не обращайте внимания!» Возможно, он ее потерял или между ними уже наметился какой-то разлад, - не знаю. Но наши творческие связи с Татьяной Васильевной прервались…на целых десять лет.

За это время произошли глобальные перемены и в ее жизни, и в жизни нашей страны. Доронина стала снова работать во МХАТе у Ефремова, с ним же снялась в фильме Татьяны Лиозновой «Три тополя на Плющихе», где они составили замечательный дуэт, и о ней опять заговорили. А через некоторое время произошел раскол МХАТа - и они с Ефремовым оказались по разные стороны «баррикад». Ефремов ушел с частью труппы в старое отремонтированное здание МХАТа, который теперь стал называться именем А.П. Чехова. А Татьяне Васильевне, в силу сложившихся обстоятельств, пришлось взять на себя руководство остальной частью труппы, которая осталась работать в здании на Тверском бульваре как МХАТ им.Горького. А потом началась перестройка и последующие за ней события.

Однажды, когда мы уже были Радио-1, а наша двухчасовая программа «Вечера на улице Качалова» стала выходить в прямой эфир, начальнику нашего небольшого отдела Дмитрию Саликову позвонила секретарь Дорониной, сообщив о желании Татьяны Васильeвне дать ей возможность высказаться в прямом эфире в нашей программе. Встретиться по этому поводу с Татьяной Васильевной вызвалась я. И вот я отправилась к ней в театр, волнуясь перед предстоящей встречей.

Когда я поднялась наверх, ее секретарь Зинаида Ивановна попросила меня подождать, так как Дорониной еще не было. Ждать пришлось довольно долго. Примерно через полчаса она появилась, извинившись за свое опоздание, и мы прошли к ней в кабинет. Меня она, конечно, уже успела забыть - прошло столько лет, я лишь сказала, что на радио мы уже с вами встречались, но это было давно. Больше мы к этому не возвращались. Первое, о чем она меня спросила: «А что вы видели в нашем театре?» На этот вопрос я могла бы ответить однозначно: «Ничего!» Действительно, когда МХАТ раскололся, я не бывала ни в том, ни в другом театре. Я начала мяться, что-то лепетать, но ей сразу стало все ясно. Мы договорились с ней о следующей встрече, когда я посмотрю, хотя бы несколько спектаклей.