Бронислав Малиновский - Сексуальная жизнь дикарей Северо-Западной Меланезии

Весьма примечательно их полное неведение относительно физиологической функции тестикул. Они не знают, чтобы что-либо вырабатывалось в этом органе и, опережая вопросы о том, не имеет ли мужская жидкость (тотопа) там своего источника, отвечают подчеркнуто отрицательно: «Смотри, у женщин нет тестикул, и тем не менее они вырабатывают тотопа». Про эту часть мужского тела говорят, что она — лишь декоративный привесок (katububuld). «Ну, правда же, как уродливо выглядел бы пенис без тестикул», — обычно восклицает туземный эстет. Тестикулы служат для того, чтобы «сделать, чтобы он выглядел как следует» (bwoynd). Любовь, или привязанность (yobwayli), располагается в кишках, в коже живота и рук и лишь в меньшей степени в вышеназванном источнике желания — глазах. Вот почему нам нравится смотреть на тех, кого любим, например, на наших детей, наших друзей или наших родителей, но если это сильная любовь, нам хочется их крепко обнять.

Менструацию тробрианцы рассматривают как явление, в какой-то неясной степени связанное с беременностью: «Прилив приходит, течет, течет, убывает — кончено». Они обозначают это просто словом «кровь» (buyavf), но с характерной грамматической особенностью. В то время как обычная телесная кровь всегда упоминается с местоимением, имеющим значение самой близкой принадлежности и применяемым ко всем частям человеческого тела, — о менструальной крови говорят, употребляя другие притяжательные местоимения, которые используют, говоря об украшениях и предметах одежды (вторая степень близкой принадлежности). Таким образом, buyavigu («кровь- меня», «часть меня — кровь»), означает телесную кровь, которая течет вследствие пореза или геморроя; agu buyavi («моя кровь», «принадлежащая мне — кровь») означает менструальную кровь.

Здесь нет резко выраженного мужского отвращения или страха перед менструальной кровью. Мужчина обычно не сожительствует со своей женой или возлюбленной в ее менструальный период, но остается в одной хижине с ней, ест одну с ней пищу и воздерживается лишь от того, чтобы спать с ней в одной постели. Женщины во время менструаций ежедневно моются — по соображениям опрятности — в том же водоеме, из которого вся деревня черпает себе воду для питья и в котором, кроме того, иногда купаются мужчины. Нет ни каких-либо особых омовений, выполняемых в конце этого периода, ни какого-либо обряда в связи с впервые случившимися у девушки месячными. Никакого особого способа одеваться во время менструаций у женщин нет, за исключением того, что иногда они надевают длинную юбку; нет и особой скромности в разговорах на эту тему между полами.

2. Реинкарнация: путь к жизни через мир духов

Связь между менструальной кровью и образованием зародыша туземцы отмечают и осознают, но их представления об этом крайне неопределенны. В том виде, в каком последние существуют, они настолько перемешаны с верой в олицетворение сверхъестественных существ, что в нашем рассказе физиологический процесс и деятельность сверхъестественных сил следует рассматривать совокупно. Тем самым мы сохраним естественную логику и облик туземной доктрины. Поскольку новая жизнь, согласно тробрианской традиции, начинается со смертью, нам придется теперь переместиться к постели умирающего мужчины и последовать за перемещением его духа до тех пор, пока мы не проследим его новое возвращение к земному существованию [54] В моей уже цитировавшейся статье «Балома...» я дал краткий предварительный набросок туземных верований, касающихся деторождения. Я также высказал некоторые соображения о первобытном неведении в целом относительно отцовства, некоторые из этих соображений были оспорены проф. Вестермарком ( Wester-marck E. The History of Human Marriage. 5th ed. London. V. 1. P. 290 sq.) и проф. Карветом Ридом (Read С. No Paternity // Journal of the Anthropological Institute, 1917). Более полные доказательства, приведенные в данной главе, отвечают на некоторые вопросы, поднятые моими критиками по поводу фактической стороны дела. . После смерти этот дух направляется на Туму — остров мертвых, где ведет приятное существование, подобное земной жизни — только намного счастливее. В природу этого блаженства нам придется вникнуть несколько более детально, так как секс играет в нем важную роль [55] См. ниже, гл. XII, последний раздел. . Здесь же мы коснемся лишь одной из его сторон — постоянной молодости, которая сохраняется в силу способности к омоложению. Всякий раз, когда дух (baloma) видит, что волосы на теле покрывают его кожу, что сама кожа становится дряблой и морщинистой и что его голова начинает седеть, он просто сбрасывает свою оболочку и оказывается свежим и юным, с черными волосами и гладкой безволосой кожей.

Но когда дух устал от постоянного омоложения, когда он уже долгое время просуществовал «внизу», как это называют туземцы, он может захотеть снова вернуться на землю, и тогда он перескакивает назад в своем возрасте и становится маленьким ребенком накануне появления на свет. Некоторые из моих информаторов указывали, что на Туме, как и на земле, множество колдунов. Часто используется черная магия, которая может поразить духа и сделать его слабым, больным и уставшим от жизни; тогда и только тогда возвращается он назад, к началу своего существования, и превращается в духа-ребенка. Убить духа с помощью черной магии или несчастного случая совершенно невозможно; его конец всегда означает всего лишь новое начало.

Эти омоложенные духи, эти предвоплощенные крошки, или духи-дети,— единственный источник, из которого человечество черпает ресурс новой жизни. Ребенок перед своим рождением находит дорогу назад на Тробрианские о-ва и во чрево какой-нибудь женщины, но всегда такой, которая принадлежит к тому же клану и субклану, что и сам дух-ребенок. Как именно он путешествует с Тумы на Бойову, как вселяется в тело своей матери и каким образом физиологические процессы беременности сочетаются с активной деятельностью духа-ребенка, — это вопросы, в которых религиозные представления туземцев не вполне согласуются. Но то, что все духи должны в конечном счете завершить свою жизнь на Туме и превратиться в еще не родившихся детей; что каждый ребенок, рожденный в этом мире, должен был сначала существовать (ibubuli) на Туме как результат метаморфозы духа; что единственное основание и реальная причина всякого рождения есть деятельность духа, — все это факты, известные каждому и твердо усвоенные всеми.

В силу важности деталей и вариантов этой системы верований я собирал их с особой заботой. Процесс омоложения обычно ассоциируется с морской водой. В мифе, рассказывающем, как люди утратили право обретать юность по своему желанию, сцена последнего омоложения разыгрывается на морском берегу в одном из заливов лагуны [56] Эта история приводится в работе «Миф в первобытной психологии» (с. 315—325 наст. тома. — Прим. ред.). Деревня Бвадела, где случилась потеря бессмертия, находится на западном берегу южной половины главного острова . В первом повествовании об омоложении, которое я услышал в Омаракане, мне было сказано, что дух «идет к берегу моря и купается в соленой воде». Томвайа Лаква-було-Провидец (илл. 37), который в состоянии транса часто отправляется на Туму и общается с духами, говорил мне: «Baloma идут к источнику, который называется sopiwina (буквально «моющая вода»); он находится на морском берегу. Там они моют свою кожу солоноватой водой. Они становятся to 'ulatile (молодыми людьми)». Аналогичным образом при последнем омоложении, которое возвращает их в младенческое состояние, духи должны омыться в соленой воде, и когда они вновь станут детьми, то заходят в море, и их уносит течением. О духах-детях всегда говорят, что они плывут на дрейфующих бревнах или на листьях, сучьях, мертвых морских водорослях, морской пене и других легких предметах, разбросанных по поверхности моря.