Андрей Максимов - Многослов-1: Книга, с которой можно разговаривать

Лицо – это книга, которая пишется на протяжении всей человеческой жизни и в которой каждый «читатель» вычитывает свое.

В отличие от тела, которое просто дряхлеет, лицо человека на протяжении жизни меняется гораздо более оригинально.

Чем старше становится человек, тем большую ответственность несет он за собственное лицо.

На лицах стариков, как мне кажется, отражается не их жизнь, а их отношение к жизни. По лицу старого человека всегда можно понять, как он относился к другим людям. Сравните, например, лица диктатора Пиночета и Дмитрия Сергеевича Лихачева – сразу все станет понятно.

Но не только время меняет лицо другого, но и мы сами. Мы – не просто читатели, мы, если можно так выразиться, «соавторы книги другого лица». Любимая женщина с каждым днем становится красивей, хотя лицо ее, объективно говоря, не меняется. Человек, который помог нам, вдруг неожиданно кажется очень благородным. А тот, кто по отношению к нам совершил зло, сразу представляется очень противным.

Когда человек умирает, его лицо исчезает. Человек в гробу мало того что не похож на самого себя в жизни, так он еще и безлик, как бы его ни загримировывали, у него действительно словно нет лица.

Я никогда не забуду, как из морга больницы я забирал тело своей мамы. Поначалу я ее не узнал! То, главное, что было моей мамой, – исчезло.

Это главное – душа. Она-то и отражается на лице. Когда душа отлетела, отражаться нечему.

Лицо – не просто зеркало души, а, если можно так выразиться, показатель работы души. Поэтому, когда с первого взгляда нам не нравится человек, значит, что нам не по сердцу, как работает его душа.

Каждый человек физиономист, даже если он ненавидит это слово. Вот мы приходим в большую незнакомую компанию и из десятка людей за столом выбираем кого-то одного, с кем будем общаться в этот вечер. На что мы ориентируемся? На лицо. И это не поверхностный взгляд, как кажется многим. Это реакция нашей души на душу другого человека. А какой взгляд может быть глубже?

Это не ложь, а правда.

Впрочем, с тем, что такое ложь, тоже надо разобраться.

Сразу отделим ложь от фантазии.

Фантазия – это умение человека украшать свою собственную жизнь и жизнь окружающих придуманными обстоятельствами и событиями.

Фантазия служит для украшения жизни и более ни для чего. Для фантазера в его фантазиях нет никакой выгоды. Есть только интерес.

Дети почти всегда фантазеры.

Очень часто ребенок говорит неправду не потому, что он специально хочет соврать, а потому, что ему скучно рассказывать, как было на самом деле. Ему интересней придумывать действительность, нежели анализировать ее.

Покуда жизненные проблемы решают за ребенка родители, он может жить в той действительности, которая ему нравится, а на реальную внимания особого не обращать. Но чем больше конкретных проблем ему приходится решать, тем меньше времени остается для фантазии.

Однако у многих людей это желание приврать остается навсегда и нередко оно не носит никакой корысти: с помощью фантазии люди просто раскрашивают свою жизнь, чтобы она выглядела более разноцветной, то есть менее серой.

В фантазии нет вреда, да и греха, на мой взгляд, нет именно потому, что она – бескорыстна.

Корысть – учитель лжи. Ложь – это корыстная фантазия, то есть умение человека подать события таким образом, как это для него выгодно.

С детства нам объясняют, что врать – нехорошо. А, собственно, почему?

Всем нам известны ситуации, когда либо для спокойствия семьи, либо ради интересов дела или собственной карьеры необходимо соврать. И, что самое удивительное, это вранье принесет пользы больше, чем правда.

Так почему же врать нехорошо?

Потому что нас могут поймать за руку и потом придется отвечать за свою ложь?

Но в этом случае надо сделать вывод, что обманывать надо умело, и тогда все будет в порядке. Нет, дело, видимо, не в этом.

И снова, уж извините, придется говорить о том, о чем мы много раз говорили и будем говорить в этой книге: о вере.

Если человек уверен, что его жизнь заканчивается на Земле, ему невозможно объяснить, почему вранье плохо.

Если человек верит – неважно в Христа, в Будду, в Магомета, – то для него Великий Пророк – Великий Пример. Надо стараться жить, как он.

Пророки не врали. Никогда.

А если так, то, начиная лгать, мы не по бессилию, а сознательно отступаем от завещанных нам правил жизни.

Мне иногда кажется, что адские муки – это когда перед тобой предстают все те люди, которым ты врал, и ты им вынужден в глаза рассказывать свою ложь. Ужасное испытание!

Интересно, что Бог (или природа) как бы намекает нам, что лгать – это противоестественное занятие. У каждого из нас есть опыт лжи, все мы знаем, что это – неприятное и нервное занятие. Психологи даже учат, по каким признакам можно определить человека, говорящего неправду. То есть созданный Богом (или природой) наш организм выдает нас, когда мы врем.

Значит ли это, что всегда надо говорить только правду?

Хочется сказать: да. Но – нет. Мне кажется, что в реальном мире прожить, ни разу не солгав, невозможно.

Что больше чернит душу: ложь, оберегающая близких или коллег от каких-нибудь ужасных новостей, или жестокая правда, которая убьет этих людей?

Я не знаю.

Бывает ли ложь разной или она всегда отвратительна? Принято считать, что отвратительна всегда. Но я снова могу сказать: не знаю.

Мне кажется, бывает «ложь во спасение» и бывают ситуации, когда сказать правду – это, может быть, даже больший грех, чем соврать.

Ложь – противоестественна. Ложь – корыстна. Ложь чернит душу и потому отвратительна. Но она существует как непременный атрибут человеческой жизни.

Человек, который всегда говорит только правду и не врет даже по мелочам, выглядит еще более странным, нежели тот, кто может иногда соврать.

В общем, в каждой конкретной ситуации врать или не врать – как быть или не быть – выбор каждого, отдельно взятого Гамлета.

Неплохо бы только помнить при этом: пророки никогда не говорили неправду.

И еще. Где есть ложь, там нет любви.

Впрочем, с этого места подробнее. О любви.

За свою историю человечество дало тысячи, миллионы определений любви. Среди них, как ни парадоксально, нет ни одного неправильного, потому что правильным нам кажется то определение, которое выражает наше собственное отношение к этому всем знакомому чувству.

«Знанью покорен Амур», – писал Овидий в своей знаменитой «Науке любви». Но подлинной науки любви создать не удалось. Ни ему, ни кому другому.

Любовь – вообще такая история, в которой даже свой собственный опыт (не говоря уж о чужом) почти никогда не помогает. В любви человек не просто постоянно наступает на грабли, но почему-то всегда выбирает одни и те же. Разговор о любви приятен, но он, как правило, ничему не учит, в лучшем случае лишь успокаивает.