Андрей Кураев - Женщина в Церкви : беседы с богословом

У нас уже есть общественный институт, куда пустили женщин. Я о школе говорю. Чем это кончилось? Мужчины там водиться перестали, школа стала чисто женским институт. Хорошо ли это? Я в этом сильно сомневаюсь. Если появится женское священство, то это будет верный шаг на пути превращения Православия в тоталитарную секту. Задатки к этому у нас и так есть (особенно в современном монашестве). Но добавление женского фактора ещё более это усилит.

Кроме того, не стоит забывать и об особой впечатлительности женщин. Их отзывчивость могла бы сослужить дурную службу, если бы появилось женское священство. Вспомните — как проходит исповедь в приходском храме. Кающийся стоит рядом о священником — и оба они открыты взорам остальных людей. А на исповеди люди, понятно. рассказывают о разном. И грехи бывают действительно грязные и подлые. Нетрудно догадаться, как все это будет отражаться на милом лице отзывчивой и сердечной священницы. Да по ее лицу весь храм будет читать, про что идет речь…

Это не означает, что женское духовничество невозможно. Даже священники и епископы, бывает, ездят за духовным советом и на исповеди в старицам в женские монастыри. Но это именно старицы — люди, в которых все чисто «женское» уже выгорело. А долгий опыт жизни в Церкви и духовной брани остался. Этим опытом они и делятся (понятно, что, не будучи священниками, они не читают молитв на разрешение исповеданных грехов).

Итак, если преодолевается «удобопреклонность» женского начала к эмоционально-неконтролируемым реакциям, если воцаряется трезвость, то голос женщины звучит в Церкви.

Бывают, конечно, и истерики (причем у обоих полов). В качестве примера можно вспомнить книжку З. Ждановой «Сказание о житии блаженной Матроны», публицистику Анны Ильинской, и вроде бы вполне мужские по авторству, но уж больно истеричные публикации «Жизни вечной» и «Русского вестника».

А если проповедь, написанная или произнесенная женщиной, лишена истерики, если в ней нет даже столь естественной позы взирания «сверху вниз», с которой «посвященный» вещает тем, кто еще не дорос до его вершин — то нет оснований к тому, чтобы подводить этот женский труд под строгое понимание слов апостола Павла о молчащей жене.

— Какое положение в древней Церкви занимал институт диаконис?

— Во-первых, это был географически локальный институт. Он был распространён только на востоке. Западная Церковь такого не знала. И связано это было с тем, что женщины на востоке Римской империи были лишены той свободы, которую имели женщины на западе. Они не покидали своих домов, и соответственно, чтобы их крестить, особенно замужних женщин, нужно было проникнуть в гинекон — женскую половину дома. И, конечно же, право доступа сюда имели только евнухи и женщины. Поэтому на Востоке и появляются диаконисы, которые совершали крещение женщин в домах. Но сегодня нет никакой необходимости в этом институте.

— Вы сказали об отсутствии в церковном праве норм, унижающих женщину. Но разве мало в церковной литературе, особенно древней, особенно монашеской, весьма негативных высказываний о женщине как о «вместилище греха и скверны»?

— Да, если рассуждать дальше о «дискриминации» женщины в Церкви, то нечто, что выглядит как принижение женщины, можно найти не в нашем вероучении, но лишь на уровне некоторых книг (в аскетических руководствах для монахов) и некоторых приходских привычек.

Здесь просто надо помнить, что общая особенность всей традиционной литературы во всех культурах, во всех странах, во всех веках состояла в том, что литература (как и политика, и культура) всегда была мужской . До нас почти не дошло свидетельств о духовной жизни и богословской мысли женщин-христианок. Нам известны лишь отдельные изречения так называемых амм (вот у нас мама, а в Египте амма: авва — это отец, а амма — мать). Мы знаем всего несколько их удивительных изречений. В основном же церковная литература прошлого — это литература мужская.

В современной же культуре наконец-то зазвучали те голоса, которые принадлежали прежде «молчащему большинству». В Церкви зазвучал голос женщин. Православная женская богословская мысль рождается только на наших глазах.

И я рад, что именно монастырь, причем укорененный в древнейшей и славнейший обители Руси — московское подворье Троице-Сергиевой Лавры издает богословские труды женщин (Олеси Николаевой и Ирины Силуяновой).

Я рад этому парадоксу: именно монахи дают возможность зазвучать в Церкви голосу женщин.

Вспомним еще имена серьезнейшего московского философа Пиамы Гайденко и петербургской писательницы и философа Татьяны Горичевой — и станет ясно, что в России оказалось возможным появление женской православной мысли, не вырождающейся при этом в крикливый и натужно-диссидентский «феминизм» [7] Пример «богословствующего» феминизма»: «Особенно показательными специалистки по феминистской теологии считают историю женщины-хананеянки (Мф. 15,21–28), этой «апостольской праматери всех христиан из язычников», которая, добившись, чтобы Иисус исцелил ее дочь, делает тем самым из него целителя язычников. Мало кто обращает внимание на то, что она перевернула узкое представление Иисуса о Боге и стала для него бо-гоучительницей: не место скуловатого хозяина-Бога, наделяющего хлебом насущным только своих детей, она помещает ломящийся от яств, богато накрытый стол Божий, с которого еще и сыплется еда, насыщающая всякую тварь. Из узости богопонимания она выводит Иисуса на простор своего опыта богопознания. Дуалистическое мышление Иисуса в категориях «или — или» она превращает в интегрирующее мышление. Вообще говоря, женщины коренным образом влияли на жизненный путь Иисуса. Без них дело его жизни немыслимо» (Мольтманн-Видель Э. И сотворил Бог мужчину и женщину. Феминистская теология и человеческая идентичность // Вопросы философии. 1991, № 3, с. 101). .

А традиционная монашеская литература — мужская — писалась естественно, «для своих»: старец обращается к своим послушникам. При этом ему хорошо известно, что они не евнухи, что у его юных послушников есть «основной инстинкт». Естественно, что этот инстинкт у большинства из них ориентирован в нормальную сторону — на девушек. Поэтому старец и говорит: смотрите, уклоняйтесь от общения с молодыми девицами, чтобы не было повода никаким искушениям и мечтаниям.

Одним словом, вполне понятный аскетический принцип. Кстати сказать, присутствующий во всех религий, где есть аскетическая традиция (в буддизме, например, тоже есть похожие советы).