Юрий Семенов - Как возникло человечество

Подрастая и набираясь сил, молодые самцы вступают в бой с главарями гаремов. Взрослые самцы — вожаки гаремов, старея, лишаются возможности успешно отстаивать свои права на самок от молодых. В стаде постепенно происходит изменение соотношения сил между самцами, что ведет к дракам, конфликтам, имеющим своим следствием изменение положения самцов в системе доминирования и перераспределение самок.

Над каждым вожаком в стаде всегда висит угроза лишиться гарема и тем самым возможности удовлетворения полового инстинкта. Все это побуждает его к отделению вместе с гаремом от стада. Везде, где условия среды делают возможным самостоятельное существование гаремных семей, стада не образуются. Гаремные семьи объединяются в стада лишь в тех условиях, когда изолированное существование гаремной семьи становится невозможным в силу внешней опасности.

Половой инстинкт, связывая гарем, расшатывает помимо него возникшее стадо и разрушает последнее при первой возможности. Гаремная семья и стадо обезьян находятся в антагонизме. Антагонизм, существующий у высших животных между объединениями, имеющими своей основой половой инстинкт, и объединениями имеющими другую базу, был подмечен еще А.Эспинасом (1887 с.393), писавшим, что нет общества у млекопитающих, состоящего из семейств, которое если и не разрушалось совсем, то по крайней мере не расшатывалось бы половыми факторами.

Если теперь коротко подвести итоги всему изложенному выше, то прежде всего следует сказать, что в мире животных безраздельно царит зоологический индивидуализм. Любое животное стремится удовлетворить свои и только свои инстинкты, свои и только свои потребности, не считаясь со стремлением всех остальных животных, и часто за их счет. Животное неспособно обуздывать само свои инстинкты. Неспособно подавлять их и зоологическое объединение. Все без исключения объединения животных независимо от их типа и формы порождены потребностью удовлетворения инстинктов составляющих их индивидов и возможностью удовлетворения этих инстинктов без объединения. Ни в одном из них нет и не может быть потребностей, отличных от биологических индивидуальных потребностей входящих в их состав особей. В силу этого ни одно зоологическое объединение не способно обуздать и ограничить зоологический индивидуализм своих членов.

То подавление инстинктов, которое наблюдается в объединениях животных, не имеет ничего общего с обузданием зоологического индивидуализма. Наоборот, оно является ярчайшим проявлением зоологического индивидуализма, ибо всегда представляет собой подавление сильным животным более слабого для обеспечения более полного удовлетворения инстинктов первого. Ничем не обуздываемый зоологический индивидуализм в полной мере господствует во всех зоологических объединениях.

Человек и человеческое общество возникли в процессе трудовой деятельности. Естественно, что решение проблемы становления человека и общества немыслимо без обращения к вопросу о возникновении и развитии труда. Последний вопрос был подробно рассмотрен нами в работе „Возникновение и основные этапы развития труда (в связи с проблемой становления человеческого общества)" (1956а) и целом ряде примыкающих к ней публикаций (19566, 1958а, 19586, 1958 г). Это освобождает нас от необходимости подробного рассмотрения проблемы возникновения и развития труда во всем ее объеме в настоящей работе и позволяет сосредоточиться лишь на тех ее моментах, которые прямо нужны для понимания процесса превращения зоологического объединения в человеческое общество. В то же время это делает необходимым изложение основных положений по вопросу о возникновении и развитии труда, содержащихся в указанных выше работах.

Коротко они сводятся к следующему:

Обезьяны вообще, человекообразные в частности, являются высшими представителями животного мира. У обезьян высшая нервная деятельность животных достигает своего последнего, третьего этапа развития, характеризующегося появлением исследовательской тенденции и исследовательской (чистокорковой) деятельности — стремления и способности животного к многообразным действиям с предметами внешнего мира, не имеющими для него непосредственного биологического значения (Ю.Семенов, 1956а, с. 145–172; 1958а, с.31–59). Закономерным и неизбежным следствием высокого развития исследовательской деятельности является возникновение у человекообразных обезьян (и не только человекообразных) отдельных, случайных актов использования естественных предметов для овладения объектами потребностей (1956а, с. 150–162; 1958а, с.55–59), Многочисленные примеры такого рода актов приведены в трудах ученых, занимавшихся изучением поведения обезьян (Ладыгина-Коте, 1928, 1935, 1958, 1959; Келер, 1930; Войтонис, 1936, 1940, 1948, 1949; Вацуро, 1947, 1948; Г.Рогинский, 1948, 1955; Протопопов, 1950; Хильченко, 1953; Фабри, 1958; Новоселова, 1960; Yerkes, 1943; Kohler, 1948).

Анализ акта использования обезьяной естественного предмета для овладения объектом потребности (например, использования палки для доставания плода) убеждает, что в данном случае мы имеем дело с актом труда, но труда не человеческого, а животного, дочеловеческого. „Простые моменты процесса труда, — писал К.Маркс (Соч., т. 23, I, с.189–190), — следующие: целесообразная деятельность, или самый труд, предмет труда и средства труда.

Земля (с экономической точки зрения к пей относится и вода), первоначально снабжающая человека пищей, готовыми средствами жизни, существует без всякого содействия с его стороны как всеобщий предмет человеческого труда. Все предметы, которые труду остается лишь вырвать из их непосредственной связи с землей, суть данные природой предметы труда… Средство труда есть вещь или комплекс вещей, которые рабочий помещает между собою и предметом труда и которые служат для него в качестве проводника его воздействий на этот предмет. Он пользуется механическими, физическими, химическими свойствами вещей для того, чтобы в соответствии со своей целью заставить их действовать в качестве орудия его власти. Предмет, которым рабочий овладевает непосредственно, — мы оставляем в стороне захват готовых жизненных средств, напр., плодов, причем только органы тела рабочего и служат средствами труда, — есть не предмет труда, а средство труда. Таким путем предмет, данный самой природой, становится органом его деятельности, органом, который он присоединяет к органам своего тела, удлиняя таким образом, вопреки Библии, естественные размеры последнего".

В случае использования обезьяной палки для доставания плода палка в руках обезьяны есть вещь, которую она помещает между собой и другим природным объектом и которая служит в качестве проводника ее воздействия на этот предмет. Палка — предмет, данный природой, — является органом деятельности обезьяны, органом, который она присоединяет к органам своего тела, удлиняя таким образом естественные размеры последнего. Предмет, которым обезьяна овладевает непосредственно, палка, не является готовым жизненным средством, она функционирует в данном случае как средство труда, является не чем иным, как средством труда. Объект, который обезьяна при помощи средства труда вырывает из его непосредственной связи с землей, в данном случае плод, является предметом труда. Два момента труда здесь налицо. Из этого следует, что акт использования одного природного предмета (средства труда) для овладения другим предметом (предметом труда) является не чем иным, как актом труда.