Глеб Глинка - Погаснет жизнь, но я останусь: Собрание сочинений

В поэзии я знаю толк,
Но не судья своим твореньям.
В словесных дебрях старый волк
Чутьем находит вдохновенье.

Лететь ли в бездну или ввысь —
Суть, разумеется, не в этом.
Без мастерства не обойтись
Ни акробату, ни поэту.

В стихах вне ритма колдовства
Расчеты замысла бессильны.
Глухие, нищие слова —
Как надпись на плите могильной.

Победный петушиный крик.
Моей чужд лире невеселой,
И если дар мой невелик,
Всё ж я поэт суровой школы.

Среди марксистской шелухи,
В эпоху примитивных вкусов
Меня учил писать стихи
Валерий Яковлевич Брюсов.

Остроноса, утла, лыса,
На тропинку вышла крыса.

А потом беда к беде,
Словно дождик по воде.

Журавлины длинны ноги
Не нашли пути–дороги.

Расширяются круги…
Всё не так, как у других.

В густой листве и в ельнике,
В лесах чужой земли
Монахи и насельники
Обитель обрели.

Храм и подворье скромное,
Как помыслы, чисты.
Среди кладбища темного
Лампады и кресты.

Родным звучит наречием
Здесь звон колоколов
И Богу птицы певчие
Хвалу поют без слов.

Нельзя не позавидовать
Такому бытию:
Мне б без него не видывать
Всю суетность свою.

Владычицей помилован,
Любовью окрылен,
Смиреньем цементирован
И верой укреплен,

Действительный, не сказовый,
Приветлив, светел, строг,
Как у Христа за пазухой
Живет монастырек.

Все наши прежние устои
Летят, как из подушки пух.
Весь опыт ничего не стоит.
Расщеплен атом, ум и дух.

Заварена такая каша
Из достижений и угроз,
Что все проблемы жизни нашей
Нельзя воспринимать всерьез.

Итак, восславим провиденье
За то, что сохранен для нас
Беспечности и удивленья
Неограниченный запас.

Войны тревожная заря,
Как зверь, встает из бездны.
Нам говорят: «Не спорьте зря,
Протесты бесполезны.

Идите лучше воевать,
Не трусьте и поверьте,
Ведь так и так не миновать
Неотвратимой смерти».

Ну что ж, поверим, не впервой.
Пусть правнуки и внуки
Трудиться станут день-деньской
Для атомной науки.

Чтобы умолкла их душа,
Как сломанная лира,
Чтобы мозг ядерный решал
За них проблемы мира.

В бочку меда дегтя ложку
Опускаю я любя.
Ты тернистую дорожку
Выбрал в жизни для себя.

Что же, можешь стать поэтом.
Будь неистов и суров.
Строго выполняй заветы
Величайших мастеров.

Сон забудь и спозаранку,
Лень и праздность истребя,
Как перчатку — наизнанку
Выворачивай себя.

Для твоих стихотворений
Всё должно быть под рукой:
Многостопность размышлений
И больших цезур покой.

Знай — слова играют в прятки,
Ты найди их, извлеки
И рассаживай по грядке,
Удаляя сорняки.

Голым метром не пиликай,
Пусть развязней и смелей
Ухмыляется пиррихий,
Спотыкается спондей.

Рифмы могут быть как льдинки,
Только б звякали слегка,
Как звоночек на машинке,
Дескать — кончена строка.

Важно, чтобы был порядок,
Чтобы мера, лад и строй…
Без туманов и загадок
Ты не балуйся, а строй.

Строй не как воздушный замок,
Укрепляй внутри, вовне.
Строй упорно, строй упрямо,
Строй как доты на войне.

Пусть страница за страницей
Удивляет самого
Взрывом ярких экспозиций
И концовок торжеством.

Ну, для первого посланья
Это всё пока. Прости,
До стихов и до свиданья
На страдальческом пути.

Не знает любовь повторений
И множественного числа,
И в каждом своем воплощеньи
Иная она, чем была.

Взаимность — нелепое слово,
Взаимность торговле нужна,
А ревность лишь страсти основой
Служила во все времена.

Любовь — это жалость до боли,
Никак не мое иль моя :
Тебе , для тебя и тобою ,
Во всем только ты , а не я .

Остались мы с женой одни
В своей большой квартире.
Мелькают месяцы, как дни,
Одни мы в целом мире.

У нас был сын и вот ушел —
Беспомощный мальчишка.
Кровать осталась, стул и стол,
На стуле пиджачишко.

Оперся на него рукой
Усталой и дрожащей,
А как хотелось бы иной
Опоры — настоящей.

В пещерных недрах мчится
Собвей, у-бан, метро —
Летит, но не как птица,
А гулко, как ведро

Гремит в пустом колодце,
Стремглав летит на дно.
Рискует расколоться
Незрячее окно.

В гробу железном странно
Колышется народ,
Покорно, бездыханно
Безмолвствует и ждет.

Во вторник или в среду,
Такого-то числа,
Как все, я тоже еду
В подземном царстве зла.

Различные по коже,
Одежде, форме рук,
Но друг на друга всё же
Похожи все вокруг.

У всякого делишки,
Заботы и семья.
Людишки как людишки,
Такие же, как я.

Без нежности нельзя же,
А нежность – как цветок
Беспомощность и даже,
Верней, как мотылек.

Прильнет к душе – и нету:
Ушла куда-то ввысь.
Без нежности поэту
Никак не обойтись

Я знаю, не поможет
Тут никакая сеть…
Пой мать ее бы все же
И в сердце запереть.

Он до предела дряхлым был,
Незрячий глаз его застыл
И рот запал меж бородой
И носом. Высохший, худой,
Едва передвигался он.
Был мир его ни явь, ни сон.