Сергей Хоружий - Открытый научный семинар:Феномен человека в его эволюции и динамике. 2005-2011

Павел Федосов:Простите, но я уже ответил на этот вопрос.

Хоружий С.С.:Простите, но весь формат происходящего события именовался не спектаклем, а заседанием семинара Института Синергийной Антропологии. И последующее обсуждение входило в замысел.

Иванова Е.В.:Павел уже ответил на этот вопрос и сказал, что им важен контакт со зрителями. Возникает вопрос: можем ли мы адекватным языком выразить то, что здесь произошло? Вы сказали, что у нас появился какой-то контакт в результате спектакля. Можем ли мы, не теоретизируя, свои ощущения этого события передать?

Алексей:Я думаю, что мы все можем. Я могу поделиться тем событием, которое со мной произошло здесь. Мне кажется, что можно было сначала поделиться событием, а затем уже перейти к языку и попытке сформулировать то, что здесь произошло. Для меня было большим событием то, что те нейтральные и те сложные ситуации, которые происходят в моей жизни, оказались созвучными с той ситуацией, которая была представлена в спектакле. Ряд вопросов оказались для меня заново открыты. Вот что для меня было событием.

Хоружий С.С.:Обсуждению мы не ставили никаких рамок и, разумеется, личные экзистенциональные впечатления тоже предполагаются и они ценны.

Овчинникова Т.Н.:Я в спектакле очень ярко увидела некоторые психологические феномены, которые имеют место в жизни — некоторые виды защиты, зеркальное отражение и поиск целей. Но мне интересно понятие смысла и соотношение смысла и целей. Был ли изображен смысл всего существования человека? Я либо не увидела, либо не поняла.

Павел Федосов:Я могу обратить Вас к последним двум текстам Арсения Тарковского, использованным в спектакле. «Я рыбак, а сети в море унесло. Мне теперь на свете пусто и светло. И моя отрада в том, что от людей ничего не надо нищете моей. И по всей вселенной я пойду смиренно, тихий и босой, за благословенной утренней звездой.»

Овчинникова Т.Н.:Правильно ли я поняла, что смысл — это некое состояние человека?

Павел Федосов:Я могу только указать пальцем на то, что указал.

Чеснов Я.В.:Добрый день! Я хочу поблагодарить организаторов этого действа. Здесь сошлись два потока: один строго логический, рефлексивный, другой представлен актерским искусством. Я антрополог, поэтому то, что сейчас произошло для меня очень значимо. Герой выпрыгивает из социальности, сбрасывает ее как одежду. Остается голое тело. У одного индейца, которы ходил голым, спросили, как ему не стыдно так ходить. А он ответил так: «У вас, белых европейцев, показывают лицо, остальное же не показывают, а у нас все тело — лицо. Так что показывали Андрей Черков и Павел Федосов? Где их лицо кончалось как у клоуна? Ниже тела или это была другая часть тела, поднимавшаяся выше? В клоунском репертуаре есть пинки под зад и т. д. Клоун всегда был супротив социальности. Вот у австралийцев есть племена, где есть племенные советы и все организованно по человечески. Но в этом обществе обязательно перед племенными собраниями выбирают своих клоунов. А австралийские аборигены — модель нашего древнейшего прошлого, палеолитическая модель. Есть чаша, в которую мочатся все, потом туда плюют, сморкаются, бросают всякую дрянь и два человека выпивают это. Им тогда ничего не страшно. Где тогда находятся эти два человека. Начинается торжественное заседание, люди говорят о делах, а они ходят между всеми и выполняют свою функцию — смешат присутствующих там. И нормальный член общества, воспитанный австралиец, не должен рассмеяться на их идиотские выходки. Так зачем это все? Мне кажется, что история, которую я рассказал, кое-что объясняет. У американских индейцев эти клоуны, точно такие же хулиганы, называются ложными лицами. Значит то, что изображали австралийские клоуны и то, что изображали наши друзья — это ложь. Мысль о том, что я не тело, изображается в спектакле телом. Это жуткий парадокс, который великолепно и талантливо показали нам Андрей и Павел. Какую-то явную роль здесь сыграла и Антонина Евгеньевна. Поблагодарим и ее тоже. И Сергею Сергеевичу большое спасибо за такое практическое занятие.

Хоружий С.С.:Это инициатива труппы, которую мы с удовольствием приняли.

(аплодисменты)

N 3:У меня два вопроса. Перед началом спектакля было заявлено, что надо будет обсудить спектакль и желательно с методологических позиций. Я так понимаю, что многие приглашены на семинар впервые. И, придя на семинар, ты в принципе понимаешь, что идешь что-то отдать этим своим присутствием, хотя можно и просто послушать. Что я понял через призму ваших взглядов, организаторов встречи. Для меня ключевым словом является размыкание человека, снятие с него всяческих рамок и собирание по новому. Мне кажется, что во всем этом был заложен определенный движок, который отвечает на вопрос антропологической проблематики. И вот дальше мы переходим к обсуждению. После первых же минут обсуждения я увидел некоторую непоследовательность как бы саму собой происходящую. Она в том, что если неким способом встречи общения было объявлено это размыкание, то получается, что с точки зрения рефлексии надо с такого же размыкания этого пространства начать. Как же разомкнуть нам вот эту ситуацию обсуждения того, что было до начала обсуждения? Есть некоторая полярность и она априори замкнута. И мне кажется, что нужно разомкнуть нас, аудиторию, и вас. И это было бы честно. Весь вопрос в том, как это сделать. У меня напрашивается такой вопрос, он уже задавался: зачем мы здесь? И мне кажется, что вот эти первые попытки были направлены в эту точку — разомкнуть пространство.

Иванова Е.Л.:Но ответ то прозвучал.

N 3:Чтобы разомкнуть пространство, нам нужно сделать две вещи: реорганизовать процесс, потому что он неэффективен.

Хоружий С.С.: Поступило творческое предложение.

N 3:А с точки зрения содержания я хочу спросить, так ли я понимаю, что вот этот движок размыкания человека, в себе несет базовые онтологические представления о том, что есть человек? И вы, на них стоя, об этом говорите и это демонстрируете?

Хоружий С.С.:Конечно.

Балабанов:Мне показалось, социальность здесь несколько затушевалось. По Здесь лучше использовать слово «другие». Другие — это не социалность. Это те, с кем я взаимодействую. Я это увидел так: человек попадает в кризисную точку, происходит размыкание. И дальше встает вопрос пути. Я увидел, что размыкание доходит до некоторой точки, которая является предельной. Размыкание происходит в каждом из нас, его нельзя сделать всеобщим. Другие помогают тем размыканиям, которые происходят внутри меня, но сделать их общими нельзя. Они у каждого свои.