Сергей Хоружий - Открытый научный семинар:Феномен человека в его эволюции и динамике. 2005-2011

Генисаретский О.И.:Ясно, что «род» здесь используется не в логическом смысле, а в онтологическом. Но когда биологи говорят «хомо сапиенс» — род человеческий, то имеется в виду, что есть собаки, кошки, а есть люди.

Агапов О.Д.:Человек и человеческий род — это род бытия и его исключать ни в коем случае нельзя. Используя терминологию Карсавина, он может быть умален, «убеднен» в какой-то момент.

Генисаретский О.И.:А в контексте различения тварности, рожденности и духоисходимости? Этот род предполагает, что человек существо не только умирающее, но еще и рождающееся?

Агапов О.Д.:Безусловно. Фактически получается, что в Восточно-христианском дискурсе…

Генисаретский О.И.:Подождите, давайте пока без ссылки на Восточно-христианский дискурс. Как говорится, «в каждой деревне про это знают», что человек рождается дедовским методом. Род — в смысле такого вот способа самовоспроизводиться через рождение. Значит, род человеческий не только логическое. Но является ли его онтология витальной в отличие от невитальных онтологий? Есть много вещей, которые телом обладают, но они невитальны. Значит, тут и философия жизни еще заодно. Да?

Агапов О.Д.:Безусловно. Здесь есть природное начало: онтологический импульс, который воплощается.

Генисаретский О.И.:Но природа тоже мертвая бывает. Бывает мертвая природа, а бывает живая природа.

Агапов О.Д.:В той мере, в какой род человеческий «проснулся» на арене бытия, появился, — он, безусловно, является онтологической силой.

Генисаретский О.И.:Но онтология есть и у мертвой природы.

Агапов О.Д.:Но это жизнь во всех красках… Здесь, безусловно, бытие человеческого рода не тождественно себе, оно постоянно превосходит себя.

Генисаретский О.И.:Хотя и не исчерпывается своей телесностью.

Агапов О.Д.:Совершенно верно. А вот в рамках опредмечивания создаются определенного рода условия. Это и орудия труда, и социальные основания, в рамках которых человек начинает постигать и себя, и социальную реальность как материю, которую он может пластически формировать различными « формами» — практиками, заботами и так далее.

Вопрос из зала: А Вернадский, не помогает ли нам уточнить это?

Агапов О.Д.:Безусловно. Вернадской, который считал, что человек — это мыслящая веточка природы, онтологически укоренял его в сущем бытии, в природе, какими бы дискурсами мы ни пользовались.

Генисаретский О.И.:Нет. Вернадский говорил, что «живое от живого». Он принимал этот известный принцип: живое только от живого. В этом смысле он абсолютизировал витальное начало.

Лобач О.М.:То, как вы описываете предмет синергийной социальной философии, вызывает у меня ощущение ее тождественности с синергийной антропологией по многим позициям. Возвращаясь к предыдущему обсуждению, хочу сказать, что сейчас должна выйти замечательная книга Чесноковой Валентины Федоровны, которая называется «Языки социологии». Там представлены все возможные подходы в социологии. И там есть социальные философии. Они проглядывают, но не являются таковыми по статусу в научных делениях. При этом они очень конкретны и употребимы. Это очень практичные вещи. Мне совершенно не понятно вот что: либо Вы говорите, что синергийная социальная философия — это начало нового научного рассмотрения социальной философии, либо это все практично. Если практично, то тогда синергийный подход в социальной философии смыкается с социологией, с социальными технологиями, с социальным и политическим проектированием. Но, с другой стороны, то, что вы описываете — это, вроде, выделение из корпуса самой синергийной антропологии, это некие следствия того, что зафиксировано в самой синергийной антропологии.

Генисаретский О.И.:Вы правы. Но только эти следствия надо еще проделать. Выводы необходимо развернуть в какую-то предметность.

Лобач О.М.:Конечно, но я не понимаю статуса социальной философии в вашем в и дении. Это одна из глав синергийной антропологии? Или это новое направление в философии?

Агапов О.Д.:Вот здесь можно сказать, что синергийной социальной философии фактически нет. Речь идет о возможном конституировании синергийно-социального образования, опираясь на синергийную антропологию. Почему? Потому что сегодня социальная философия является одной из сфер уже классического, состоявшегося философского дискурса, наряду с онтологией, гносеологией и т. д. Но развитие той социальной философии, которая сегодня у нас есть, к сожалению, сводится к каким-то умозрительным моментам. Там нет остроты, драматизма, динамизма бытия человеческого рода, он там не видится. Я привел здесь выражение Сергея Сергеевича [Хоружего] о том, что синергийная антропология для всех дискурсов, для всех социально-гуманитарных дисциплин, а не только для социальной философии является таким антропологическим переворотом . Здесь на первый план выходит человекосоразмерность социального бытия. И, естественно, социальная синергийная философия — это эксперимент, опыт, исходящий из синергийной антропологии, но это опыт, высвечивающий то состояние дел, которое сложилось сегодня в социальной философии.

Генисаретский О.И.:Вы до этого сказали еще одну фразу, которая намного драматичнее выражает вашу ситуацию, что ваша инициатива — это такой «оживляж» социальной философии, то есть аниматор. Вот она там что-то замертвела, человека нет.

Лобач О.М.:Гальванизация.

Генисаретский О.И.:Совершенно верно. Надо бы ее оживить. Чем? А вот есть синергийная антропология, где что-то такое есть. А если мы возьмем вот это и приставим к тому, то о-го-го как она заживет. Я утрирую, конечно, извините меня. Но в этом смысле это обещание большое методологическое, и оно может быть даже реалистичным, если глядеть в будущее. Но нужно взять и проделать всю эту большую работу, а, боюсь, что она не на один десяток лет, и тогда, наконец социальная философия, вновь гальванизировавшись, приобретет человеческое лицо. Это так?

Реплика из зала:Почти по Гоголю.

Генисаретский О.И.:Да. Социализм с человеческим лицом, капитализм с человеческим лицом.

Лобач О.М.:А теперь есть и социальная философия с синергийным лицом.

Агапов О.Д.:Насколько я знаю историю становления социально-филососфского дискурса, он всегда был в ситуации некоего путешествия. Он шел от проблемы к проблеме. И основания этой эстафеты конституирования социальной философии каждый раз были совершенно разные. Так позиционировать ту же самую социальную философию Марксу удалось через созданный им же гибрид политической экономии. Так пришел и стал все-таки классиком, хотите вы того или нет, Маркс Вебер.