Ицхак Маор - Сионистское движение в России

Но и чисто военная история Галлиполийского отряда тоже представляет собой яркую страницу в нашей книге военной летописи».

В середине апреля 1915 года, будучи в Александрии, Жаботинский получил телеграмму из Генуи от Пинхаса (Петра) Рутенберга, просившего о личной встрече.

Еще до отъезда из Рима в Александрию Жаботинский узнал от русского писателя Александра Амфитеатрова, что проживавший тогда в Италии известный революционер Рутенберг, член русской партии эсеров, в последнее время усиленно интересуется сионизмом и говорит, что вступление Турции в войну открывает перед евреями исключительные возможности. Жаботинский знал Рутенберга и историю его жизни понаслышке, лично знаком с ним не был и никогда не встречался. Получив от Рутенберга телеграмму, Жаботинский простился с Трумпельдором и отплыл в Италию. Рутенберг также был наслышан о личности Жаботинского, его деятельности в сионистском движении и месте, которое он там занимал. Поэтому Рутенберг и обратился к нему по делу, оказавшемуся, как вскоре выяснилось, общим для них обоих.

Зеэв, или как он был известен под своим русским именем Владимир Евгеньевич, Жаботинский был одной из наиболее крупных и блестящих фигур в русском сионизме, да и среди всей еврейской общественности России. Вейцман, который с 1923 года сделался самым резким и энергичным политическим противником Жаботинского в сионистском движении, в своей автобиографической книге упоминает его несколько раз; отмечая достоинства и недостатки Жаботинского, он пишет:

«Он явился к нам из Одессы в качестве вундеркинда. В 20 лет с небольшим он уже достиг значительной известности как русский журналист, писавший под псевдонимом «Алталена», и привлек к себе внимание таких людей, как Максим Горький и старик Лев Толстой. Он был также оратор Божьей милостью и знал полдюжины языков. Но главное, чем он памятен, связано с основанием еврейского полка в Первую мировую войну, созданием ревизионистской партии и того, что зовется «Новой сионистской организацией».

Сионистской работе Жаботинский особенно отдался после Кишиневского погрома и в том же году (1903) был избран делегатом от Одессы на Шестой конгресс в Базеле. Во время угандийской полемики он был вместе с противниками Уганды и вместе с ними ушел из зала заседаний.

Очень скоро он стал одним из главных ораторов русских сионистов и имел огромное влияние на еврейскую учащуюся молодежь и русскоязычную еврейскую интеллигенцию. Его статьи, которыми зачитывались все, будили еврейское национальное сознание и призывали не склонять головы перед лицом антисемитов любого толка. В качестве члена редакции органа российских сионистов «Рассвет» (главным редактором которого был Авраам Идельсон) Жаботинский очень многое сделал для развития сионистской мысли и методов сионизма.

Он умело и энергично боролся с ассимиляторами, с антисионистским Бундом и с антисемитизмом.

Своими замечательными переводами на русский язык стихов Бялика он приблизил еврейскую (и не только еврейскую) интеллигенцию к новой еврейской национальной поэзии на иврите.

Что касается направления сионистского движения в России, Жабогинский выступил за синтез «гегенвартсарбейт» и работы в пользу Эрец-Исраэль, иначе говоря — за соединение борьбы за еврейские права в диаспоре с задачами, связанными с Эрец-Исраэль, как это было сформулировано в Гельсингфорсской программе, одним из творцов которой он являлся (вместе с И.Гринбаумом, А. Идельсоном и другими).

Верный ученик и сподвижник Жаботинского Иосеф Шехтман рассказывает, что он имел необыкновенные лингвистические способности и отличался талантом проникновения в дух каждого языка, который изучал. Он в совершенстве владел семью языками и достаточно хорошо знал еще несколько. Свои литературные произведения — прозу и поэзию, а также многочисленные публицистические статьи — он создавал, в основном, на русском языке, но писал также на иврите, идиш и европейских языках. В России он работал до начала Первой мировой войны и сделал многое для возрождения языка иврит и основания сети еврейских школ.

Вот как описывает Жаботинский свою встречу с Рутенбергом в Бриндизи:

«Десятиминутной беседы оказалось достаточно, чтобы сговориться о главном. Хоть мы никогда и не переписывались, тут обнаружилось, что думали мы одну и ту же думу. И больше того: хотя в печати тогда еще не было ни одного слова ни о легионе вообще, ни об александрийских добровольцах, он почему-то знал наверное, что я работаю для этой цели; и я, хоть А. В. Амфитеатров в Риме не сумел мне объяснить, в чем заключались планы Рутенберга, тоже сразу понял из его короткой телеграммы, зачем ему нужно свидание со мною. Странно, откуда берется этот беспроволочный телеграф между людьми, которые, встретясь на улице, не узнали бы друг друга…».

Как свидетельствует Вейцман, Жаботинский и Рутенберг по-отдельности пришли к нему с одной и той же идеей насчет создания еврейской боевой бригады на стороне Англии; это было осенью 1914 года, вскоре после начала войны, еще до приезда Жаботинского в Александрию и его встречи с Трумпельдором. В период встречи с Вейцманом вся деятельность Рутенберга была сосредоточена на вопросе о еврейских войсках. Своим крупнейшим предприятием на благо Эрец-Исраэль — постройкой на Иордане электростанции для электрификации Страны — Рутенберг занялся лишь несколько лет спустя.

Во время встречи в Бриндизи Жаботинский и Рутенберг договорились, что необходимо сформировать бригаду из молодых евреев, выходцев из России, которых насчитывались тысячи в Англии, Франции и в нейтральных странах, а также в Америке, и что самый подходящий компаньон в этом деле — Англия. Оба начали совместно действовать в Риме, затем Жаботинский поехал в Англию и Францию, а Рутенберг отправился в Америку. Еще находясь в Италии, Рутенберг написал на русском языке статью «Национальное возрождение еврейского народа», где, в частности, выдвинул и свою идею о сформировании еврейского боевого соединения на стороне стран Антанты, против Турции и Германии.

Рукопись он привез в Америку и вступил в переговоры с партией Поалей Цион по вопросу ее издания. Однако американские Поалей Цион, участвовавшие в сионистском конгрессе и входившие во Всемирную сионистскую организацию, соблюдали нейтралистскую линию, установленную сионистским руководством, и поэтому вычеркнули (с согласия автора) место, где говорилось о создании еврейского отряда. Статья была переведена на идиш и издана в Нью-Йорке летом 1915 года отдельной брошюрой (в Израиле она была выпущена на иврите с предисловием Ицхака Бен-Цви в первую годовщину смерти Рутенберга).