Пьер Антонетти - Повседневная жизнь Флоренции во времена Данте

В эпоху Данте отсчет времени ведется при помощи простой свечи с делениями, песочных часов ( arenario ), клепсидр (водяных часов) или солнечных часов ( meridiana ). О наступлении дня и ночи религиозные и гражданские сообщества оповещают колокола монастырей, церквей, городских учреждений. Они зовут на молитву и работу, свидетельствуют о радостных и горестных событиях в публичной и частной жизни, о пожарах, «беспорядках» и восстаниях, о созыве народных собраний, о канунах праздников — короче, обо всем, что образует коллективное время, в которое включено время индивидуальное, или, если употребить выражение Ж. Ле Гоффа, «время купца и время Церкви». [24] Le Goff J . Pour un autre Moyen Age. Paris, 1977. P. 46 sq. «Каждый звук, от позвякивания колокольчика до гула большого колокола, имел свой смысл» (Давидсон). У каждой колокольни — свое назначение. Колокол капеллы Делла Бадиа (до реконструкции 1330 года), располагавшейся в старом поясе городских укреплений, возвещал о третьем и девятом каноническом часе, иначе говоря, согласно старинному комментатору Данте, Якопо делла Лана, о начале и конце рабочего дня (мы еще вернемся к вопросу о распорядке рабочего дня, далекому от решения). Колокол Дворца приоров, весивший 5775 килограммов и требовавший усилий двенадцати человек, чтобы привести его в движение, пока некий хитроумный механизм не позволил обойтись силами лишь двух, подавал мирянам сигнал о пробуждении и начале рабочего дня. Колокол Дворца подеста (современный Барджелло), который называли «ла Монтанина» (он весил 3 тысячи килограммов), в военное время звонил о сборе и выступлении в поход городского войска. К ним следует добавить колокола капелл и церквей, наперебой, непрестанно выводившие над городом волнующую мелодию молитвы. Вот почему столь тщательно подбирали многочисленных звонарей: иногда их приглашали из других мест, предоставляли жилье и питание, одевали в официальный мундир с гербом Флорентийской республики (колокол над красной лилией).

Ритм рабочего дня сильно отличается от нашего. Прежде всего, очень рано вставали. Не будем говорить о монастырях, где колокол в полночь созывает на заутреню, а через три часа — на утреню. Поговорим о мирянах. Они просыпаются в шесть часов утра, когда колокола звонят первый канонический час. Домочадцы встают и, наскоро умыв руки, лицо и шею, идут в церковь на молитву; особенно пунктуальны женщины: предводительствуемые матерью семейства или кормилицей, они обычно не пропускали ни одной службы.

Возвратившись из церкви, садятся за скромную трапезу. Мужчины тем временем уже ушли на работу, натощак, прихватив с собой легкий завтрак: городские конторы открываются на заре, в третий канонический час у них перерыв. Вопрос о начале рабочего дня чрезвычайно сложен. Принимая во внимание приведенное нами свидетельство Якопо делла Лана из его комментария к стихам Данте:

(Рай, XV, 97–98)

Терция (третий канонический час) была началом, а нона (девятый канонический час) окончанием рабочего дня. Но, как заметил А. Пезар, в таком случае «рабочий день был бы на удивление коротким». [25] Pézard A . Œuvres de Dante. P. 1495, примечание к стиху 98. К тому же, уточняет исследователь, Данте «ясно объясняет, почему колокола звонили не в девять утра и три часа дня, как сказали бы мы, а непосредственно до и после полудня» (Пир, IV, XXIII, 14–16). [26] Pézard A. Op. cit., loc. cit. Если предположить, как поступают некоторые (в частности, Дж. Фазоли), [27] Fasoli G . Op. cit. что перерыв в работе делали между третьим и девятым каноническим часами, то трудовой ритм прерывался бы в тот момент (середина второй половины дня), на который приходится пик трудовой активности. Речь определенно идет о коротком перерыве, чтобы, к примеру, рабочие на стройке могли съесть свой скромный завтрак. Но вернемся к нашей терции. Именно в этот час в университетах начинались лекции, а студенты и профессора, как известно, никогда не любили подниматься очень рано… Предположим, что (тут мы вновь обратимся к тексту Якопо делла Лана) работу прекращали в девятом каноническом часу (примерно в три часа пополудни). Вполне вероятно, так и было зимой, по солнечному времени. Но мы знаем, что дневная работа продолжалась вплоть до захода солнца, когда колокола начинали звонить к вечерне ( Vespero ), около шести вечера. Как бы то ни было, это и есть время вечерней трапезы ( cena ), свидетельствующее об окончании дня: сразу после ужина ложатся спать — за исключением летней поры, когда проводят время на улице вплоть до сигнала, возвещающего тушение огня: все расходятся по домам, препоручив город ночному дозору. Только таверны и публичные дома остаются открытыми до повечерия ( compieta ), примерно девяти часов вечера. Затем воцаряются тишина и ночной покой.

Таким образом, сутки (двенадцать ночных и двенадцать дневных часов) делятся по схеме канонических часов: заутреня, утреня, первый, третий, шестой и девятый канонические часы, вечерня, повечерие. То же самое относится к различению дня и ночи, складывающихся из двенадцати часов от утренней зари до захода солнца и от захода солнца до утренней зари. Эта жесткая система, «время Церкви», или, иначе говоря, время молитв, не могла до бесконечности отвечать запросам общества, переживавшего бурное экономическое развитие. «Время купца» должно было поэтому сменить «время Церкви». Этот фундаментальный переход, замечательно описанный Ж. Ле Гоффом, совершается как раз в XIV веке: в Европе появляются механические часы, столь точные, что позволяют в любой момент отмерить продолжительность работы и ее рациональный ритм. Но так происходит лишь в городе, в том числе и во Флоренции, в деревне полевые работы все еще подчинялись солнечному времени и сезонным чередованиям света и темноты.

Если трудно прийти к единому мнению по вопросу о продолжительности рабочего дня, то значительно проще установить, как распределялась работа в течение недели, от одного воскресенья до другого. Нередко можно встретить утверждение, что тогда не было перерыва в работе в течение недели. Это заблуждение. Во Флоренции знали субботний отдых, точнее говоря, нечто вроде уикенда на английский манер: в субботу после полудня работа прекращалась. Боккаччо среди других авторов показывает нам героинь своего «Декамерона», собравшихся в субботу без кавалеров, чтобы помыть голову, заняться уборкой, навести чистоту там, где за неделю накопилась грязь. Исходя из этого, делают вывод, что женщины во Флоренции той эпохи на неделе не мылись и не занимались уборкой. Это маловероятно. В действительности Боккаччо говорит об основательной помывке с головы до пят и о генеральной уборке дома. Вместе с тем после обеда в субботу не работали и наемные работники большинства ремесленных цехов. Этот еженедельный отдых, начинавшийся, в зависимости от профессии работника, более или менее рано, мог достигать сорока часов. Между тем во многих случаях специальными распоряжениями частично отменялся даже воскресный отдых. Запрет относился к сапожникам, булочникам, цирюльникам и аптекарям.