Джон Равен - Компетентность в современном обществе

– требование к руководителям (и, в частности, к государственным служащим) вести себя в соответствии со своими должностными полномочиями и способствовать нововведениям в тех многочисленных организациях, которые они контролируют;

– требование к государственным служащим, руководителям, наемному персоналу и всем гражданам развивать те виды компетентности, ожидания и представления, которые необходимы им, если они претендуют на определенную роль в управлении своими организациями и обществом в целом;

– поиск путей обеспечения индивидуальной и коллективной ответственности за эффективность работы как отдельных сотрудников, так и всей организации.

Все эти требования заслуживают более подробного обсуждения, хотя о некоторых уже шла речь в предыдущей главе. Теперь мы можем рассмотреть методы, необходимые для оценки эффективности проводимой политики (и для объяснения причин ее недостаточной эффективности). Позже мы остановимся на необходимых для нормальной жизнедеятельности нашего общества понятиях открытого правительства и демократии участия.

На данном этапе истории очевидно, что наше управляемое общество и система государственного обеспечения работают не так уж хорошо, как могли бы. Это свидетельствует о нашей неспособности развивать и использовать человеческие ресурсы, доступные нашему обществу, о желании «вырвать» определенные экономические сферы из-под контроля государства и «вернуть» их к рынку. И, наконец, это свидетельствует о широко распространенной неприязни к государственной службе.

Наше управляемое общество очевидным образом не оправдывает надежд, которые на него возлагались. Нам следовало бы заранее предвидеть эти проблемы и с самого начала создать более налаженные механизмы контроля и совершенствования качества деятельности государственных служб. Пока этих способов нет, мы не можем достаточно быстро оценить, насколько правильно развивается та или иная ситуация, чтобы вовремя внести необходимые коррективы; и, кроме того, мы не можем установить причины, по которым государственная политика не оправдывает наших надежд. А поскольку, как уже отмечалось, эти причины находятся на пересечении многих проблем, то любое объяснение неудач в государственной политике будет, как правило, звучать неубедительно (впрочем, вину за эти неудачи обычно просто-напросто возлагают на отдельных деятелей). Поэтому маловероятно, что нам удастся оценить эффективность нашей политики и найти способы ее улучшения без детальных профессиональных исследований, проводимых отделами анализа и перспективного планирования.

Здесь важно отметить, что социальная оценка необходима не только в сфере государственной политики. Ориентация социальной политики на проблемы, которые прежде были неподконтрольны человеку, снижает действенность рынка даже в тех областях, в которых он прежде функционировал вполне удовлетворительно. Прежде цена продукта обычно отражала сведения об эффективности его производства. Но теперь упоминавшиеся выше директивы и субсидии привели к тому, что цена продукта уже ничего – или почти ничего – не может сообщить об эффективности производственного процесса. Автомобили завода «Бритиш Лейланд» могут оказаться дешевыми не потому, что производство их было высокоэффективным, а просто потому, что «Бритиш Лейланд» получал «субсидии» для предотвращения высокого уровня безработицы и для развития тех областей технологии, которые важны для благосостояния страны. А японские автомобили могут быть дешевыми потому, что все автоматы, необходимые для их производства, были получены заводом-производителем бесплатно. Подобное вмешательство в «рынок цен» может привести к неудаче при попытке, например, оценить, в какую сумму обойдется замена почтальонов телефонами и телексами, равно как и попытки заранее вычислить, что дороже: перепланировать наши города (переместить здания, мешающие дорожному движению) или строить дороги и субсидировать национализированный городской транспорт.

Цена на товары или услуги также мало говорит о спросе на эти товары или услуги и о том, что можно сделать для повышения их качества. Чтобы проиллюстрировать это положение, можно привести в качестве примера один вид услуг, который очень рано отошел от рыночной системы ценообразования. Имеется в виду образовательная система. Если человеку приходится оплачивать функционирование образовательной системы независимо от того, пользуется он ее услугами или нет, и если при выпадении из образовательной системы ему грозят разочарования, безработица и деградация, то, скорее всего, он будет стараться удержаться в данной системе не из-за искреннего желания получить определенные навыки, которые она помогает развивать, и даже не потому, что эти навыки принесут ему пользу в дальнейшей жизни, а просто из-за тех социальных преимуществ, которые дает эта система. Следовательно, существует спрос на латентные функции данного вида услуг, а вовсе не на те задачи, которые теоретически должна выполнять система образования. И эта проблема сохранилась бы даже в том случае, если бы система образования «вернулась» в сферу рыночной экономики. В этих условиях очевидна потребность в дальнейших исследованиях, чтобы определить, достигает ли образовательная система как социальных, так и собственно образовательных целей и – что еще более важно – соответствует ли тот диапазон выбора, который она предоставляет, запросам людей с совершенно различными ценностями и приоритетами. Доступна ли каждому члену общества такая образовательная программа, которая бы его полностью удовлетворяла? Помогает ли ему эта программа развить виды компетентности, необходимые для того образа жизни, который он ведет? Если образовательная система не функционирует так эффективно, как могла бы, то почему это происходит? И как с этим бороться? (На самом деле, чтобы ответить на два последних вопроса, нужны исследования совершенно иного рода, чем для ответов на предыдущие вопросы, и проводить такой анализ государственным службам чрезвычайно трудно, так как для этого требуется подключать исследователей из самых разных областей (более подробное обсуждение данной темы см. в кн.: Raven, 1975).) Аналогичные данные требуются для анализа эффективности сфер здравоохранения, соцобеспечения, жилищно-коммунальных услуг и планирования.

Здесь важно отметить, что описанным способом определяются цены не только на нефть, сливочное масло, электричество, транспорт и автомобили. Влияние упомянутых факторов сказывается на цене любого товара. На цену и, следовательно, на «экономическую жизнеспособность» очень многих продуктов заметно влияют затраты на энергоносители и на транспорт, в основе которых лежат политические критерии, а также политические решения, определяющие, какие статьи расходов включаются в расчеты экспортных цен. Хотя эти решения находят практическое воплощение в таких стратегиях, как вычитание из экспортных цен налога на добавленную стоимость, поставки бесплатного автоматического оборудования, выделение строительных субсидий и предоставление льгот на исследования и разработку, но в действительности вопрос, с одной стороны, заключается в том, заставляем ли мы наших торговых партнеров из стран «третьего мира» оплачивать содержание наших вооруженных сил, нашу систему охраны окружающей среды, наше здравоохранение, пенсионное обеспечение, образовательную систему и наши дороги, а с другой стороны, готовы ли мы допустить их товары в нашу экономику (и тем самым оставить не у дел наших собственных производителей) по тем ценам, которые они установят, если они не будут обеспечивать эквивалентную структуру поддержки для своего населения. (Ответ на этот вопрос совсем не очевиден. Мы можем предпочесть импорт определенных товаров, чтобы сконцентрировать собственные ресурсы в тех сферах деятельности, которые сулят большие выгоды в долгосрочной перспективе, например, в сфере научно-технических исследований и разработок, и такое решение потребует более тщательного изучения долговременных последствий всех имеющихся вариантов и тех действий, которые должны будут предпринять государственные служащие в том или ином случае.)