Евгений Головин - Веселая наука. Протоколы совещаний

Роберт Фладд, как до него Пелагий, Ориген, Ансельм, Скотт Эриугена, не мог согласиться с подобным постулатом. Только земля центральна в материальной вселенной, ибо субстанция солнца слишком субтильна. Грубая материализация солнца означает аналогичную материализацию вообще и низведение человека на уровень сугубо телесный. Но разве человек, созданный по образу и подобию Божьему, ограничен животом и гениталиями, голодом и сексуальностью?

Но разве новая рационалистическая эпоха утверждает что-либо иное? Разве голова и сердце, дух и душа не подпали под тиранию живота и гениталий, разве теология, метафизика, искусство не сместились на отдаленную периферию? Если сие очевидно сейчас, то вовсе не было столь однозначно во времена Роберта Фладда, Кеплера и Декарта.

В работе «De technica Microcosmi historia» английский герметик рассуждает о двух субтильных центрах — о солнечном (правостороннем) сердце и «вериксе» (точка в районе темени). Кстати говоря, герметическую анатомию Парацельса — Фладда ни в коем случае нельзя сравнивать со схемами веданты и кундалини-йоги — сходство поверхностно и обманчиво. «Цель нашей науки, — пишет Роберт Фладд, — убийство черного дракона, хвост коего коренится в пупке, а зубы разгрызают солнечное сердце. При успехе такой операции лунное сердце — наша Диана — обретет божественный свет» [63] De technica. P. 102. .

Как все это понимать? Если учесть основную мысль Фладда о соответствии макро- и микрокосма, ответ очевиден: необходимо с помощью магической практики освободить «солнечное» или правостороннее сердце, от которого (после грехопадения, согласно автору) остался крохотный рудимент — так называемая «копьевидная вена». Подобное освобождение возможно при озарении «верикса» сотворенным светом или Логосом.

Уильям Гарвей — открыватель кровообращения, друг Роберта Фладда, соглашался с гипотезой правостороннего сердца, однако считал его пробуждение делом безнадежным. Иоганнес Кеплер писал Фладду, что, если признать единство макро- и микрокосма, второй фокус земной эллиптической орбиты — суть местопребывание «черного дракона». И все же Кеплер, несмотря на свои астрологические убеждения, тяготел к новой философии. Его удивляла пламенная вера Фладда в библейские истины и птолемеевский миропорядок. Мир многозначен, вселенная, судя по всему, бесконечна, познание равным образом бесконечно и недоступно не только одному, но и миллиону ученых. Но доктор Фладд до самой смерти оставался верен себе: надлежит с божьей помощью и магическими усилиями пробудить «солнечное сердце» — и вселенная раскроет свои тайны. Он пытался приблизиться к этому жизненному центру с различных периферийных пунктов занимался астрологией и теорией навигации, чертил планы крепостей и храмов, изобретал музыкальные инструменты, выращивал диковинные овощи и экзотические деревья…

Единый взгляд излучается границей мира земного и небесного. Вместо общей для всех количественной бесконечности — дивное разнообразие индивидуальных, качественно бесконечных вселенных. Сколько людей — столько миров. «Над каждым человеком — собственное небо, каждая нога ступает по собственной земле. Когда ты это поймешь, твои заблуждения отпадут, словно гнилая шелуха» [64] Philosophia moysaica. 1626. P. 14. .

Гармония космоса, музыка сфер создана по законам вселенского монохорда, на уровне солнца свершается переход от октавы земной к небесной. Разве индивидуальный монохорд сотворен иначе? Разве сердце-солнце не наполняет сияющим светом дух, душу и тело?

Но как?

Лунное (обычное, левостороннее) сердце напоминает падчерицу — рабыню злой мачехи. Это сердце не в силах сопротивляться фантазиям рационального сознания или вздорным капризам бесчисленных желаний. Отсюда переутомления, дефекты, болезни. Роберт Фладд с годами пришел к выводу о бесполезности лечения тех или иных органов, пораженных недугом: «Любые препараты и фармакопеи временно поддерживают тело, однако, направленные на излечение того или иного органа, разрушают целостность организма. Пользовать тело телесными средствами все равно, что согревать кусок льда или подбадривать огонь в очаге холодной водой» [65] Philosophia sacra. 1626. P. 93. . Посему Роберт Фладд в конце концов отказался от медицинской практики по примеру многих герметиков, что увлекались в молодости врачеванием.

Тому, вероятно, были и другие причины. В 1612 году он стал розенкрейцером и выпустил очень странный текст под названием «Апология ордена Розы и Креста». После изображения плачевного раскола христианского мира, ламентаций касательно судьбы человечества вообще, Роберт Фладд переходит к условиям аффилиации, то есть приема в данный орден. Параграфы этих условий удивительны до сказочности: «Кто умеет игрой на лютне притягивать драгоценные камни и золото, достоин вступить в наш орден… Кто умеет взглядом разрушить скалу, силой веры возвести храм, достоин вступить в наш орден» [66] Apologia. 1614. Р. 11. . Подобные параграфы написаны вполне серьезно. Роберт Фладд конечно же не шарлатан и не сумасшедший. Очевидно он обрел в ситуации герметического посвящения новые возможности, очевидно орден Розы и Креста играл (играет) любопытную роль в альтернативной истории цивилизации.

Попробуем немного упорядочить наш текст и поставить на правильные философские ходули. Однозначность, монотонность суть пародия на термины «единство» или «монада». По мнению А. Ф. Лосева, вся античность была одержима проблемой единства и его производных.

Неоплатоники первых веков новой эры весьма широко трактовали восемь гипотез Парменида. Согласно Сириану, Синезию, Плутарху Афинскому, понятие «единство» можно применить к любой формации — будь то дерево, ураган, звезда, человек, при устранении идеи предварительной причинности. В каждом подобном организме присутствует средоточие формирующего света или тайного огня, который энергией своей осваивает ту или иную периферию, постепенно расходясь в «иное». Сперматический эйдос или свет человеческой композиции рождает интеллект, затем душу небесную, затем рациональную и, связуя космические элементы, образует субтильное и плотное тело индивида. Это называется индивидом, пока и поскольку сердце озаряет мозг и последний сохраняет с ним связь, что зависит от присутствия в крови тайного огня. Как только огонь сей иссякает, мозг берет энергию из «иного», человеческая композиция начинает расширяться, распадаться и перестает чувствовать влияние собственного центра. «Мы грезим о путешествиях во вселенную, — сказал Новалис. — Разве не в нас эта вселенная? Только в нас и больше нигде вечность и ее миры. Ныне нам кажется, что внутри темно и одиноко, но будет совсем по-другому, когда это затмение пройдет». По-другому случится, когда мозг из коллективного рацио вернется в собственную «рациональную душу» (anima rationalis) и вновь обретет нормальное восприятие мира вне однозначности — плюс-минус, пригодно-непригодно, полезно-вредно.