Евгений Головин - Веселая наука. Протоколы совещаний

И что же сейчас? Свобода механизма при тотальном рабстве человека. Думать о современной музыке так же скучно, как о современной жизни вообще.

Согласно Галену, разумная душа входит в тело после пубертации — голос устанавливается во всех параметрах, жизнь обретает определенный ритм. Неведомому принципу организации организма соответствует тоника индивидуального лада. Высотный диапазон, тембр, интенсивность, регистр отражают индивидуальную ситуацию относительно космических элементов и темпераментов. Обычные соотнесения меланхолии и земли, флегмы и воды, веселости и воздуха, гнева и огня крайне приблизительны, поскольку каждый элемент содержит три остальных в убывающей пропорции. Темпераменты, скорее, отвечают иным приближениям: «земля» — стабильность, рациональность; «вода» — подвижность, плавность, изменчивость; «воздух» — полет, легкомыслие; «огонь» — напряженность, экстаз. Эти определения, естественно, рождают негативные и позитивные ассоциации.

Голосовые параметры — регистр, тембр, интонации, модуляции — дают представление о темпераменте, о приоритете того или иного космического элемента в композиции духа, души и тела, о соотношении тоники (self) c доминантой и субдоминантой. Это позволяет человеку самому ответить на свои вопросы и разрешить диссонансы, не распадаясь на поиски решений и разрешений. Впечатления, люди, книги и прочее способны пробудить далеким резонансом прирожденное знание, но не увеличить или изменить. Если под влиянием всего этого человек резко меняется, значит в разумной душе нет активности, поскольку познание остается «познанием самого себя», платоновым анамнезисом. Интуиция тоники суть интуиция внутренней судьбы. Если такой интуиции нет, или она временно теряется, человек подвергается всевозможным «случайностям» и здесь бесполезно взывать к чей-либо помощи. Контакты с данностями окружающего мира должны отличаться свободным «да» и свободным «нет». Более того: это необходимо и в мире внутреннем. Представим дух — тоникой, душу — доминантой, тело — субдоминантой. Гармония микрокосма вовсе не предполагает иерархической субординации — дух, душа и тело вольны вести свои мелодические линии, сходясь и расходясь в своей динамике, гармония микрокосма определяется пропорциями, установленными индивидуальным логосом.

Однако интуиция тоники, логоса, пропорций проявляется в трудном поиске. Чаще всего, человек чувствует свою заброшенность, растерянность, а потому направляет собственные вопросы куда угодно и кому угодно, получает массу ответов и удивляется, почему неудачно женился, сел в тюрьму и прочее. Он подменяет свой self чужим, свою тонику чужой, привыкает «плясать под чужую дудку» и превращается в человеческое нечто, в члена коллектива. Это происходит, чаще всего, постепенно: он начинает сооружать между собой и миром бастион, социальную модель, персону, и вытеснять жизнь псевдо-жизнью. Он думает, что думает он . Персона постепенно сдает свои позиции, понимая, что жить в дискомфортном свете химерического «я» невозможно и, слушая мудрые советы, создает «жизненное пространство», пользуясь чужими материалами и планами. Поначалу конформизму уступают не без тяжелых раздумий, затем любуются вот какой мыслью: я остаюсь при «внутренних» своих убеждениях, но… «с волками жить», «в чужой монастырь» и т. д., пусть думают, что я с ними, а на самом деле… Это самообман, жестокий диссонанс, вызванный подменой индивидуальной тоники. Децентрализация — мать всех пороков: панический страх и паническая смелость, зависть, честолюбие, алчность утверждают, в конце концов, естественность конформизма, и коррозия тихо и неотвратимо проедает сердцевину. И если в такой душе остается нечто индивидуальное, это не приносит ничего кроме раздражения, пьяных истерик, горьких ресентиментов.

Разумная душа вынуждена вести жестокую борьбу за дистанцию между собой и… всем остальным. Это «все остальное» надо понимать буквально. Только индивидуальный логос должен создавать и развивать понятия. Земля, небо, луна, солнце, сон, реальность, данные восприятия — ко всему этому непригодны детерминанты, константы, теории, координаты, взятые извне. Означает ли это безумие и хаос? Нет. Необходимо пролонгировать на мир собственную предустановленную гармонию. Если индивид теряет центр, то превращается в деталь другого целого.

Натуральная магия далека от прецизии, ордонанса, классификации и не любит связывать природные данности в ряды и таблицы для удобства искателя, потому непонятно, зачем написаны такие книги как «Мемориум папы Гонория», «Петушиная курица Гермогена», «Тайная философия» Агриппы фон Неттесгейма, «Большой и малый Альберт» и т. д. И уж совсем чудовищна в магическом смысле периодическая таблица Менделеева — в натуре не бывает и не может быть химически чистых элементов.

«Увиденная стрела летит медленней» — эта апофтегма Данте вполне применима к любым конкретным контактам, проще говоря, постоянное взаимодействие между вещами, событиями и восприятиями сводит на нет искусственную изоляцию, необходимую для «объективного» познания. Даже в научной химии акции и реакции веществ не поддаются строгой детерминации. Поэтому правило книжной магии — возьми то-то, сделай то-то, в результате получишь то-то — высоко сомнительно.

Торжество равномерности, прямолинейности, закона исключенного третьего обусловлено отпадением anima rationalis от более высокой стихии воды или «неба сперматических эйдосов» и триумфом стихии земли. В лексике Николая Кузанского это отторжение рацио от Интеллекта. «Непостижимость совпадения оппозиций — основа любых утверждений рацио» («О предположениях»). Иначе говоря, рацио не признает автономии пифагорейской диады, полагая оную числом среди других чисел. К примеру, рацио не может согласиться, что истина есть ложь, а нечто целое не имеет составных частей.

Каждый воспринимает природу согласно интенсивности и тонкости чувств: один лучше слышит движение сока в деревьях, другой лучше осязает и видит дыхание огня, сокрытого в минералах и металлах, индейский воин был способен, говорят, чувствовать чуть не за километр запах белого человека. Это зависит от состава крови и разности пульсации. Но когда на все эти разности налагается секундомер, некое равнодольное «средне-арифметическое», подкрадываются дефекты сердца и крови, угрожающие контакту физической плоти и субтильного тела души. Беспрерывное давление времени часов вызывает психосоматическую драму, крайне опасную для здоровья индивидов. Но таковых за последние века становится все меньше и меньше. Большинство же поддается неумолимой равномерности, равнодольности, равноправию и т. д. Иерархическая вертикаль сменилась количественной субординацией; наслоение одинаковых секунд образует минуту, скопление прямоугольных ассигнат — капитал, нагромождение одинаковых пиджаков — магазин «готового платья».