Лени Рифеншталь - Мемуары

В Малакале мы отправились в участок, и мой провожатый перемолвился с полицейскими несколькими словами. После того как я пожала ему с благодарностью руку и заплатила, он исчез в темноте. Трое суданцев с любопытством воззрились на меня. Для них было странно наблюдать здесь далеко за полночь появление белой женщины, сопровождаемой шиллуком. Ни один из них не говорил по-английски, а я не изъяснялась по-арабски, но, обнаружив телефон, мне удалось дать понять, что хочу переговорить с господином Османом Наср Османом. Никто не возражал. Один из полицейских тут же телефонировал в резиденцию губернатора. Вскоре к участку подъехала машина. Вошел адъютант губернатора, молодой офицер, с которым мы уже были знакомы. После того как я поведала о нашей аварии, он успокоил меня, сказав: «Никаких проблем, завтра мы вытащим машину из болота». Затем меня проводили в небольшой отель, находившийся рядом с аэропортом.

Уже в семь часов утра перед отелем припарковались три военных грузовика. Первый же паром переправил нас через Нил. Немного погодя нашелся и застрявший «фольксваген». Немец и англичанин сидели под москитной сеткой и завтракали. При нашем появлении на их лицах не отразилось ни радости, ни удивления. Суданские солдаты в течение нескольких минут при помощи тросов вытащили из трясины машину и водворили ее на сухое место. (Днем было хорошо видно, где кончается край дороги и начинается болото.) Я не преминула рассыпаться в искренних благодарностях, после чего военные машины отбыли в Малакаль.

При солнечном свете все казалось приветливее, чем вчера в сумерках. Несмотря на это, мой соотечественник опять выглядел невесело. Москитную сетку, два складных стула и провизию упаковали, после чего он скомандовал: «В машину!» Мое сердце забилось. Я терялась в догадках: какое направление он выберет — обратно к Нилу или же к горам Нуба? «Фольксваген» поехал в сторону гор Нуба.

Вечером мы прибыли в Тадоро и припарковались под «моим» деревом. Менее двух суток понадобилось немцу, чтобы на старом микроавтобусе «фольксваген» добраться сюда, — достижение, достойное похвалы. Стояла тишина, только вдалеке лаяли собаки. Мои спутники сразу же заснули как убитые — немец в машине, англичанин в крошечной палатке. Я устроилась на своей верной раскладушке, на том же месте, что и два месяца назад. Соломенной хижины, которую мне тогда построили нуба в нескольких метрах от дерева, больше не было.

Немного погодя, когда я распаковывала багаж, послышались голоса. Не мои ли это нуба? Вдруг они возникли передо мной словно из-под земли, радостно крича: «Лени гиратцо!» («Лени приехала!»).

Они окружили меня, пожимали руки, плакали и смеялись. Сначала немногие, потом их становилось все больше и больше. Мужчины и женщины обнимали меня, дети дотрагивались до одежды. Все ликовали. Я была счастлива, очень счастлива. Хотелось, чтобы встреча получилась именно такой, но действительность превзошла мои ожидания. Через несколько минут пришли Нату и Алипо, Туками, Напи и Диа. Весть о моем возвращении распространялась с быстротой молнии.

Вместе с моими друзьями мы этой ночью поднялись по скалистой дороге к дому Алипо и расположились на камнях перед ним. Его жена принесла большой горшок с угощением. Возникло ощущение, что я вернулась на родину. Нуба хотели знать, надолго ли я приехала, кто такие два незнакомца и была ли я в «Алемании» (моим друзьям трудно давалось слово «Германия», и именно так они называли мою родину). Мы смеялись и болтали, пока я окончательно не устала. Тогда нуба проводили меня в лагерь.

На следующее утро мои спутники были на редкость молчаливы. После того как немец протянул мне завтрак — чай, хлеб и мармелад, — он, наконец, произнес с каменным выражением на лице:

— Мы не можем оставаться здесь четыре недели, нам нужно уже через несколько дней отправляться дальше.

Его слова повергли меня в шок.

— Это невозможно, — вскричала я вне себя, — вы должны пробыть здесь оговоренное время, ведь деньги за четыре недели уже у вас!

Но эти слова не произвели на моего соотечественника ни малейшего впечатления. Тут на память пришло предостережение губернатора Османа — он оказался прав. А для самостоятельного путешествия я не располагала ни транспортом, ни нужным количеством денег. Нуба поняли, что спутники относятся ко мне не особенно дружелюбно, и, коротко посовещавшись, отнесли мою раскладушку и ящик с багажом наверх к скалам, решив поселить меня в одной из своих хижин.

В то время как немец с англичанином целыми днями разъезжали на машине по окрестностям, я пыталась каждый час своего пребывания здесь использовать для расширения знаний о нуба — записывала днем их музыку и беседы на магнитофон. По вечерам же у нас с нуба не было популярнее занятия, чем прослушивать эти пленки, одновременно комментируя их содержание.

Однажды Гумба, один из лучших ринговых бойцов, но не из Тадоро, а из Томелубы, еще одного селения нуба, расположенного высоко в горах, пригласил меня познакомиться с его семьей. Я взяла с собой «лейку», чтобы все впечатления сохранились наглядно. Нас сопровождали Диа и Гурри-Гурри, друзья Гумбы. Мы начали подниматься на скалы. Повсюду нас приветствовали и махали нам нуба. Чем выше мы оказывались, тем более впечатляющей становилась местность. Далеко внизу лежали Тадоро и широкая долина. По пути встречались вековые деревья, стволы которых могли обхватить лишь несколько человек. Нуба внимательно следили, чтобы я не уставала, устраивали привалы, играя во время отдыха на гитарах. Через два часа мы достигли Томелубы. Хижины там находились на значительном расстоянии друг от друга, между скалами. Гумба привел меня в свой дом, где прежде всего преподнес калебас с водой для питья. Стены внутри жилища были украшены живописью и орнаментами. Все больше и больше я удивлялась глубокому смыслу и красоте примитивизма нуба. В доме Гумбы имелся интересный уголок для омовений, оформленный прекрасными орнаментами, огромные калебасы для воды крепились на рогах антилоп, встроенных в стену.

Гумба украсил себя, надел кожаный пояс, затем исчез в одной из построек. Вернулся он с завязанным шнуром матерчатым мешком. Осторожно его открыв, Гумба, улыбаясь, горделиво показал мне несколько монет — свое богатство. (Там не было и десяти марок.) Потом он показал и другие свои сокровища: большой барабан, рожковый инструмент, два раскрашенных щита, изготовленных из слоновой кожи, копья и самое ценное — экипировку рингового бойца: длинные пестрые ленты, кожаные украшения, которые нуба носят на шее, запястьях и щиколотках, а также длинные нити жемчуга — их принято снимать перед боем.