Сергей Борисов - Рукописный девичий рассказ

Тексты девичьих любовных рассказов, разумеется, провоцируют ироническое к себе отношение. Избитые и шаблонные сюжеты, ходульные страсти, наивная мораль — все это очень далеко от «настоящего» искусства. Особое восхищение вызывает стиль этих текстов, которые порой содержат перлы вроде: «Он смотрел на нее восхищенными чертами лица», «С Ленкой они ходили уже два с половиной года, но ходили только письмами», «На ней было черное бладное платье, которое ей очень к лицу», «Девушки висели на нем, но он легко стряхивал», «Он чувствовал ее белые упругие груди», «В эту ночь было много сказано очень важных длинных слов». Действительно, эти простодушные тексты смешны. Однако важность выполняемых ими функций несомненна: перед нами своего рода «учебник жизни» для девочек-подростков, введение в семиотику куртуазной культуры и даже кодекс нравственности. На понятном для юных читательниц языке, на простых и трогательных примерах девичий любовный рассказ очерчивает систему нравственных координат, обучает гендерным стереотипам, в самом широком смысле «учит жизни». Для «большого» искусства эти задачи как минимум периферийны, они всегда отдаются на откуп массовой культуре. И надо признать, что девичьи любовные рассказы с блеском выполняют свою миссию.

Девичья культура — культура девичьей половой социализации — объективируется в поведенческой (игры, посиделки) и текстовой формах.

Последняя форма имеет устную (разовые и фольклорные тексты) и письменную разновидности.

Настоящая книга призвана осветить один из жанров письменной (мы предпочитаем использовать термин «рукописный») девичьей культуры — «любовный рассказ».

Но прежде чем перейти к рассмотрению этого жанра, мы считаем необходимым дать краткий очерк метажанровых разновидностей девичьей рукописной культуры, а затем столь же кратко охарактеризовать жанры девичьей альбомной культуры, так как знакомство с последними необходимо для того, чтобы иметь представление о контексте, в котором существует жанр рукописных девичьих рассказов.

Вероятно, жанр «анкеты» («вопросника») получил распространение в русской девичьей среде достаточно давно. Во всяком случае, как можно судить по одной из повестей Л. Кассиля, в 1930-е гг. советские старшеклассницы с ним были знакомы [Кассиль 1987: 77–79].

И до настоящего времени они чрезвычайно популярны среди девочек. В. А. Базанов полагает, что основная функция анкет — коммуникативная, а развлекательная, эстетическая и когнитивная функции, по его мнению, «имеют подчиненный характер по отношению к коммуникативной». Кроме того, анкета является «„инструментом“ малой социализации, средством вхождения в социальную структуру детского, вернее, подросткового коллектива (не только для хозяина анкеты, но и для респондентов)» [Базанов 1998: 65–66].

Не отрицая наличия у анкеты всех этих функций, мы хотим сделать акцент на «любовно-коммуникативном» подтексте анкеты. Ведь ведут анкеты, как правило, девочки, и для них анкета — «легитимный» способ обратить на себя внимание лиц противоположного пола, узнать их мнение о себе.

Должно быть, не всегда девочки имеют смелость признаться в том, что именно Sehnsucht der Liebe («томительное желание любви») и является действительным побудительным мотивом для ведения «анкет». Однако некоторые девушки, вспоминая отроческие годы, признают приоритетность «любовной тематики» для владелиц анкет:

...В школе мы делали анкеты, из которых узнавали, кто кому нравится? кто с кем хочет дружить? <...> Всегда же приятно девчонке, если ей в анкете пишут, что ты, скажем, нравишься одному человеку, и он хочет с тобой дружить. Девчонки просто с ума сходили от этих анкет...

Мода на журналы возникла в среде учащейся молодежи, по-видимому, в конце XIX — начале XX в. Воспоминания о таких журналах можно найти в автобиографических повестях А. Я. Бруштейн, К. Филипповой и др. [Бруштейн 1964:402–404; Филиппова 1938:126–128, 131–140, 150–151, 156].

В таких журналах печатались стихи и рассказы, сюжеты которых перекликались с сюжетами девичьих рукописных рассказов второй половины XX в., где, так же как и в журналах, представлены и сюжеты со «смертоносным ядом», со свадьбой, с «самыми грустными похоронами».

В существовании, по крайней мере, одного такого журнала мы имели возможность убедиться лично. В 1994 г. студентка Шадринского пединститута С. И. Баженова передала в архив автора рукописный журнал «Веселая тройка», выпускавшийся тремя старшеклассницами в г. Шумихе Курганской области в 1962–1963 гг.

В журнале можно встретить материалы самых разных жанров — рассказы, очерки (очерк «Как Нина Петрова стала спортсменкой!» «публиковался» с продолжением во всех трех номерах), стихи, басни, загадки, песни, критические статьи.

Любопытная деталь «журнальной жизни» — одна из трех девочек, участвовавших в выходе журнала, представила рассказ «Стиляга» (он был «опубликован» в первом номере); во втором номере публикуется ее материал — «Критическая статья по рассказу «Стиляга»»:

Недавно я прочла мой рассказ на страницах этого журнала и до глубины души была возмущена: ведь автор в произведении показывает свою мысль, и редактор не имеет право изменять тему рассказа. Я хотела показать положительную героиню, а когда прочитала рассказ, я увидела, что она отрицательная. Вы допустили стилистическую ошибку: оформлять спортзал — ваша выдумка, а не автора. Я хотела показать свою героиню хорошей спортсменкой, а она у тебя вышла неплохой спортсменкой. Какое право ты имеешь изменять имя героини, ведь я дала ей имя Эрика, а не Ирина. Я еще раз повторяю, что вы изменили идею и тему рассказа. Я возмущена вашим поступком. Я прошу, чтобы мой рассказ был целиком без исправления напечатан в журнале «Веселая тройка».

Непосредственно под этой «критической статьей» начертано красным карандашом: «В 3 номере журнала «Веселая тройка» будет полностью напечатан ваш рассказ. Редколлегия».

Располагая сравнительно небольшим объемом художественно-автобиографического и документального материала, мы, тем не менее, можем с уверенностью говорить о существовании такого метажанра девичьей письменной культуры, как рукописный журнал.

Письменная фиксация в тетради событий и переживаний — весьма распространенный тип социокультурного поведения. Тетрадь, в которой ведутся такие записи, обычно называется дневником. Его преобладающей разновидностью является индивидуальный («личный») дневник.