Софья Маретина - Племена в Индии

Еще один этап инициации — «обряд кабана». Он знаменует собой окончание запрета на поедание еще одного лакомства — свинины. На плечи юноши, который снова должен сидеть в описанной позе, надевают скелет кабана, тело натирают свиным салом и раскрашивают охрой. Согласно некоторым сведениям, между этими двумя важнейшими этапами инициации имеется еще один — медовый праздник, разрешающий употребление меда после временного воздержания. Таким образом, мы видим, что с помощью описанных церемоний общество намеренно внушает молодым социальную значимость пищи. Меняется социальный статус мальчика — он становится взрослым, и поскольку в жизни андаманцев главное — добывание продуктов питания, он постигает не только материальную, но и социальную и моральную значимость пищи — через возвращение к ней после тяжелого воздержания.

В свадебном обряде тоже принимает участие вся община и даже гости из других групп. Главное обрядовое действие — сидение жениха на коленях у невесты в присутствии всех приглашенных. Социальный союз выражается символически — через физическое объединение. Как и в церемонии инициации, во время свадьбы молодые вступают в новое состояние, которое влечет за собой новые права и заботы. Обязательным элементом свадьбы, как и во всем мире, является плач — ведь прежние привязанности, прежние отношения хотя и не исчезают, но изменяются, и каждому участнику есть что оплакать. Также интересно отметить, что во время каждого обряда, знаменующего собой вступление в новый жизненный этап, меняется имя (или какое-то время оно не упоминается). Считается, что личность как бы приобретает новое качество, и потому человек получает дополнительное имя, часто тайное.

Андаманцы считают, что, умирая, человек не аннигилируется полностью, а просто меняет свои физические черты, свою личность. Поэтому имя недавно умершего человека избегают произносить. В переходный период, когда человеческая личность еще не обрела своей новой формы, имя не употребляется — до окончания траура. Погребальные церемонии андаманцев (тело обычно хоронят в лесу) — это не только выражение личной печали, но и ритуальное проявление чувств всего коллектива — ведь смерть нарушает его солидарность. От тела стараются поскорее избавиться, меняют место стоянки. Конечно, покойного оплакивают, некоторое время все находятся в неопределенном состоянии, когда покойный уже не является членом общества живых, но еще не вошел в мир духов. Переход наступает с окончанием траура, отмечаемого общей торжественной церемонией, где перемежаются слезы и жизненно важные для андаманцев танцы. Тем самым восстанавливается мировой порядок, покой в обществе: покойный занял свое место в ином мире.

Необходимо отметить, что вся структура традиционного общества андаманцев не восстановлена с достаточной убедительностью. Очевидно, что описанное ранними исследователями общество (когда андаманцы уже деградировали, но еще существовали) выглядит как крайне примитивная структура («прелитическая», по словам исследователя Чиприани). Бродячие группы с текучим составом, который не вмещается в имеющиеся классификации (патрилинейная, экзогамная и прочие группы), с несложившимися родовыми категориями, неразвитой системой власти, трудно определимыми брачными нормами. В то же время есть и другое общество, контуры которого достаточно туманно проступают по мере исследования и сравнения доступных отрывочных материалов. Оно тоже крайне примитивно, стоит на низшей стадии развития. Но оно подчинено традициями и правилам поведения и взаимного общения, это общество со своей моралью, со своей, пусть крайне неразвитой, социальной этикой. И это общество, к сожалению, уже практически недоступное для дальнейшего исследования, может быть поставлено в один ряд с другими охотничье-собирательскими культурами, развитие которых пошло по тупиковому пути.

Говоря об андаманцах, нельзя не сказать несколько слов об особенностях их религиозных воззрений (не рискнем говорить — религии, поскольку таковая еще не сформировалась). Вряд ли можно говорить о какой-либо религиозной системе, но в то же время вызывает удивление, что это примитивное, ныне находящееся на грани вымирания человеческое сообщество сумело выработать достаточно сложные понятия, создало пространный (во всяком случае по сравнению с социальной сферой) круг легенд и мифов. Эти затерянные в лесах маленькие группы, постоянно занятые трудом по добыче пищи, на протяжении поколений предавались размышлениям о происхождении людей и животных, смысле различных явлений природы, судьбе человека после смерти, душе и других вопросах, казалось бы, столь далеких от повседневных забот аборигенов.

У андаманцев нет привычных сложившихся форм богопочитания, утвердившихся форм обрядности. Но у них имеются свои представления о добре и зле, о тех поступках, которые могут вызвать гнев высших сил. Существуют и свои легенды о происхождении жизни и людей — и об их гибели, и о первочеловеке — еще не о творце, но о неком прообразе культурного героя... Как это обычно бывает в зачаточный период становления религии, духи и боги еще не приобрели четкий антропоморфный облик, мифологические предания и легенды существуют во множестве версий. По характеру эти верования, безусловно, носят анимистический характер, имеет место персонификация различных природных явлений, но характер отдельных духов еще весьма нестойкий. Нестабильны даже пол отдельных феноменов (иногда Солнце оказывается мужем Луны, иногда наоборот) и сама сущность образов: например, молния воспринимается то как человек, то как факел, птицы — то в птичьем обличье, то в женском и т.д. Поражает многовариантность фольклора, когда сходные события передаются всегда в несколько иной форме, с различными дополнительными деталями (это касается и песен).

Но какой же яркий мир предстает в бесхитростных сказаниях островитян! Их пантеон и все их религиозные представления — плоть от плоти той природной среды, в которой они существовали на протяжении сотен поколений. Два главных духа среди мириад невидимых сверхъестественных существ — олицетворение двух главных муссонов (и у них пол не определен). Лучший способ их умилостивить — не вредить лесу. Страшный грех — сжигание пчелиного меда, неурочное употребление лесных фруктов и — особо тяжкий проступок — нарушение тишины во время вечернего пения цикады — святого часа, когда все должно умолкнуть. Этот проступок вызывает гнев богов, который проявляется в сокрушительных грозах и ураганах, столь характерных для природы Андаман. А звери тоже чисто андаманские: гигантские ящерицы, виверры, птица-зимородок и бронзовый голубь и даже... муравьиная куча (муравейник), которая часто выступает в качестве брачного партнера живого существа. В этом удивительном мире рождались религиозные представления и фантазии андаманцев, складывалось их мироощущение.