Кира Дубровина - Библейские фразеологизмы в русской и европейской культуре

При взаимодействии фразеологизма с контекстом часто в результате их семантической, а также стилистической несовместимости (явление так называемого семантического и/или стилистического парадокса) возникает определённый стилистический эффект – комизм, ирония, сарказм. Например: «Вслед за крестьянскою волею объявлена была воля вину, и в природе произошло нечто неслыханное… Слепые прозрели, чающие движения воды взяли под мышку одр и на рысях побежали в кабак» (Господа ташкентцы).

Книжный БФ чающие движения воды восходит к евангельскому рассказу о целебном источнике, купальне Вифезда в Иерусалиме, «при которой было пять крытых ходов. В них лежало великое множество больных, слепых, хромых, иссохших, ожидающих движения воды , ибо Ангел Господень по временам сходил в купальню и возмущал воду, и кто первый входил в неё по возмущении воды, тот выздоравливал, какою бы ни был одержим болезнью» (Иоан. 5:2–4). Данный БФ употребляется, когда говорят о людях, надеющихся на благоприятные перемены, ожидающих каких-либо чудес, благ. Вместе с тем у Салтыкова-Щедрина в приведённом отрывке БФ чающие движения воды используется не только в переносном, фразеологическом значении, но и в прямом (как в Евангелии), иными словами, здесь происходит двойная актуализация, т. е. совмещение прямого и переносного значения в одном (см. Мелерович, Мокиенко, 2001, с. 20). Комизм ситуации и авторский сарказм заключаются в том, что все больные, несчастные, жаждущие исцеления резво бегут в кабак. И тем самым обнаруживается вся глубина притворства псевдонемощных « чающих движения воды». Таким образом, в этом отрывке возникает семантический парадокс. Кроме того, данный БФ, относящийся к книжному, высокому стилю, а также книжная, высокая лексика ( прозрели, одр) сталкиваются со стилистически сниженной – разговорной и просторечной лексикой ( взяли под мышку; на рысях побежали в кабак), что создаёт в тексте стилистический парадокс.

Такое же явление (стилистический парадокс) наблюдается и в сказке «Премудрый пескарь»: ♦ Жил-был пескарь. И отец, и мать у него были умные: помаленьку да полегоньку аредовы веки в реке прожили , и ни в уху, ни к щуке в хайло не попали.

Аредовы веки (жить / прожить) – значит ‘очень долго’ (Иаред (ст. – слав. Аред) – один из десяти допотопных патриархов, который прожил на земле 962 года). Этот БФ имеет архаические признаки: фонетический (ст. – слав, начальное а вместо др. – рус. я (ср. аредовы – иаредовы) и грамматический (ср. веки – века). Архаическая же окраска, как правило, связана с книжным стилем. Вместе с тем отрывок, в котором употребляется БФ аредовы веки , содержит разговорные и просторечные слова и обороты ( Жил-был — фольклорный зачин в сказках; помаленьку до полегоньку; в хайло не попали). Отсюда и стилистический парадокс, возникающий в результате столкновения в одном контексте разностилевых компонентов.

Ещё один пример двойной актуализации и семантико-стилистического парадокса: «Порфирий Владимирович готов был ризы на себе разодрать , но опасался, что в деревне, пожалуй, некому починить их будет» (Господа Головлёвы). БФ раздирать / разодрать на себе ризы (одежды) означает ‘выражать крайнее отчаяние, безутешное горе, глубокую скорбь’ (см. Иов 1:2; 2:12; Есф. 4:1; 2Цар. 13:19, 31; и др.) – от древнего обычая у народов Востока раздирать на себе одежду в знак глубокой печали, горя, отчаяния. Данный оборот используется писателем как средство меткой саркастической характеристики персонажа. Автор показывает, как сильно хочет

Иудушка Головлёв предстать перед окружающими в лучшем свете, насколько велико его желание изобразить глубину своего «страдания». Однако все эти лживые попытки «выдавить» из себя скорбь и отчаяние выдают лишь его ханжеское лицемерие, а меркантильные опасения Иудушки, выраженные фразой «но опасался, что в деревне, пожалуй, некому починить их будет», которая поддерживает буквальное значение БФ, берут верх над «благими» намерениями лицемера.

Широко используются в произведениях Салтыкова-Щедрина и трансформированные БФ. Приведём примеры.

♦ – Эй, Трошка, водки! – Этот возглас пролил успокоительныйбальзам на моё сердце (Губернские очерки. Обманутый подпоручик).

Оборот бальзам на рану (на душу, на сердце) <���лить, проливать / пролить> имеет шутливую стилистическую окраску. Кроме того, в данном контексте в нём происходит расширение компонентного состава за счёт определения-эпитета успокоительный , в результате чего усиливается экспрессивно-стилистическая окраска БФ.

Следующий пример представляет собой индивидуально-авторский оборот, за которым стоит известный БФ – левая рука не знает, что делает правая. Первое значение устар.; книжн.; ирон. Говорится о скромности и бескорыстии при совершении добрых дел. Однако от исходного оборота в авторской трансформации, во-первых, остаются только отдельные компоненты ( правая рука, левая), а во-вторых, он приобретает совсем другое значение: ♦ Он любил творить тайную милостыню, т. е. правой рукой подавал нищему грош, а левую оставлял в заблуждении, якобы подал рубль (Круглый год. 1-е сентября). Здесь Салтыков-Щедрин саркастически высмеивает человека, который в своём лицемерии дошёл до того, что пытается обмануть самого себя.

Таким образом, можно сказать, что излюбленными приёмами Салтыкова-Щедрина, которые используются в авторской и речевой характеристике персонажей, а также как средство иронии и сарказма, являются двойная актуализация БФ, семантический и стилистический парадоксы.

Как известно, большинство БФ обладает высокой стилистической окраской и относится преимущественно к книжному стилю, так как в русский язык библейские обороты, как было сказано выше, попадали в основном из церковнославянского текста Библии, чем и объясняется наличие в их составе большого количества старославянизмов.

Хотелось бы отметить, что употребление БФ в произведениях В.В. Маяковского не всегда мотивировалось желанием достичь сатирического или комического эффекта. Иногда характер общей тональности контекста делает невозможным употребление стилистически сниженных оборотов. Например, в лирической поэме «Облако в штанах» (1914–1915) поэт выразил такие мотивы, как конфликт героя и современности, отрицание общепринятых истин, беззащитность любви. Поэма является своеобразным криком отчаяния поэта. Пафос личной драмы достигается благодаря использованию образности и метафоричности БФ.