Билл Брайсон - Страна Дяди Сэма : Привет, Америка!

К тому времени в Америке уже было множество мотелей, но все они назывались как-нибудь иначе — «автодвор», «коттеджный двор», «двор-отель», «тур-отель», «бунгало-двор», турбаза, «турист-двор», «путь-отель». Долгое время казалось, что общепринятым названием станет турбаза. Так было приблизительно до 1950 года, когда мотелями стали называть все заведения подобного рода.

Все это я знаю, потому что как раз прочел книгу об истории американского мотеля под умопомрачительно оригинальным названием «Мотель в Америке». Написанная тремя академиками, это — скучнейшая работа, с фразами вроде «Потребности как постояльцев, так и хозяев недвижимости оказали большое влияние на создание организованных систем обслуживания», однако я все равно купил ее и жадно прочел, потому что обожаю все, имеющее отношение к мотелям.

Ничего не могу с собой поделать. Всякий раз, когда вставляю ключ в замочную скважину и распахиваю дверь номера в мотеле, я всегда волнуюсь. Это одно из тех событий — наряду с едой на борту самолета, — которые меня волнуют и о которых мне следует знать больше.

Так уж случилось, что «золотой век» мотелей был и моим «золотым веком» — 1950-е годы (думаю, поэтому они настолько меня очаровывают). Тому, кто никогда не путешествовал по Америке на автомобиле в 1950-х годах, практически невозможно представить, какими потрясающими были мотели. В ту пору национальные сети отелей вроде «Холидей Инн» и «Рамада» только начинали появляться. В 1962 году 98 % мотелей все еще были частными владениями, и потому каждый имел собственный характер.

Фактически было два типа мотелей. Первый тип — хорошие. Там почти всегда была домашняя атмосфера загородной жизни. Обычно их окружали широкие лужайки с раскидистыми деревьями и клумбами, обрамленными колесами от фургонов, покрашенными белой краской. (Почему-то хозяева любили красить в белый цвет еще и камни, а потом укладывать их вдоль дороги.) Зачастую был бассейн, магазинчик сувениров или кофейня.

Внутреннее убранство воплощало в себе комфорт и изящество, которые заставили бы целую семью ворковать от удовольствия — мягкий ковер, мурлыкающий кондиционер, ночная тумбочка с телефоном и встроенным радио, телевизор у основания кровати, собственная ванная, иногда гардероб, кровать с виброматрацем, который сулил массаж на протяжении четверти часа.

Второй тип мотелей — отвратительные. И мы вечно попадали именно в такие. Мой отец, который был одним из величайших в мире скряг, считал, что нет никакого смысла тратить деньги на… ну, тратить в принципе, и уж точно не в том месте, где вы собираетесь большей частью спать.

Поэтому мы обычно останавливались в мотелях с продавленными кроватями и обшарпанной мебелью, в комнатах, где можно было не сомневаться — ты обязательно проснешься от пронзительного крика, треска разламываемой мебели и женского голоса, умоляющего: «Опусти ружье, Винни! Я сделаю все, что ты скажешь». Не хочется думать, что эти случаи озлобили меня, однако помню, что смотрел, как в «Психо» Дженет Ли потрошат в мотеле «Бейтс» и думал: «По крайней мере, у нее была занавеска в душе».

Все это, включая наихудшие стороны мотельной жизни, придавало путешествию на автомобиле бодрящую непредсказуемость. Вы никогда не знали, что за условия вас ожидают к закату дня, какие маленькие радости могут быть предложены. Это придавало дорожным путешествиям остроту, с которой однотипные удобства современной эры не могут сравниться.

Все изменилось очень быстро с появлением сетей мотелей. Сеть «Холидей Инн», к примеру, выросла с семидесяти девяти мотелей в 1958 году до почти 1500 менее чем за двадцать лет. Сегодня треть всех номеров мотелей в Америке принадлежит всего пяти сетевым компаниям. В наши дни путешественники не любят неопределенность. Они хотят останавливаться в одном и том же месте, есть одну и ту же еду, смотреть одно и то же телевидение, куда бы ни поехали.

Не так давно, во время поездки с семьей из Вашингтона в Новую Англию, я пытался объяснить это своим детям и понял, что нам нужно остановиться на ночь в старомодном местечке, принадлежащем какой-нибудь семейной паре. Все назвали мою идею чрезвычайно глупой, но я убедил их, что это будет отличное приключение.

Что ж, мы прилежно смотрели по сторонам. Мы проехали мимо десятков мотелей, но все они принадлежали национальным сетям. Наконец, наверное, минут через девяносто тщетных поисков, я съехал с шоссе в седьмой или восьмой раз и — ура! — в темноте увидел свет мотеля «Сонная Лощина», идеального образца 1950-х годов.

— Там через дорогу есть «Комфорт Инн», — показал один из моих детей.

— Мы не хотим в «Комфорт Инн», Джимми, — возразил я, забыв из-за охватившего меня восторга, что моего сына зовут вовсе не Джимми. — Нам нужен настоящий мотель.

Моя жена, будучи англичанкой, настояла на том, чтобы взглянуть на номер. Да, он был ужасен. Мебель исцарапанная и старая. В номере было так холодно, что изо рта шел пар. В душе имелась шторка, но висела она всего на трех кольцах.

— Зато тут есть характер, — настаивал я.

— И вши, — ответила жена. — Мы идем через дорогу, в «Комфорт Инн».

Не веря своим глазам, я смотрел, как они уходят.

— И ты не останешься, Джимми? — произнес я, но сын даже не оглянулся.

Я постоял секунд пятнадцать, а потом выключил свет, вернул ключи и направился к «Комфорт Инн». Он был скучным, таким же как остальные отели этой сети, в которых мне доводилось останавливаться. Но он был чистым, телевизор работал, и, должен признать, душевая занавеска оказалась довольно милой расцветки.

Жена только что крикнула, что обед на столе (я бы предпочел, чтобы он был на тарелке, ну да ладно), так что на этой неделе моя колонка, возможно, будет короче, чем обычно.

Видите ли, в нашем доме, если вы не придете к столу через пять минут, вам уже не достанется ничего, кроме хрящика и такой серой нитки, которой связывают части туши. Но, по крайней мере, — и это одна из приятных сторон современной жизни в Америке или в любом другом месте, кроме Великобритании, — мы можем есть говядину и не гадать, встав из-за стола, врежемся случайно на повороте в стену или нет.

Недавно я снова побывал в Британии и заметил, что многие из британцев снова едят говядину, что наводит на мысль, что они не смотрели последний фильм компании «Хоризон», отличную работу в двух частях о коровьем бешенстве, или не читали столь же замечательную статью Джона Аанчестера в «Нью-Йоркере» на ту же тему. Если бы они смотрели и читали, поверьте, никогда больше не прикоснулись бы к говядине. (Не настолько, конечно, чтобы жалеть, что вообще ее ели с 1986 по 1988 год. Тогда я тоже ее ел, и, боже, что с нами будет?!)