Робер Мантран - Повседневная жизнь Стамбула в эпоху Сулеймана Великолепного

В этих медресе преподаются чтение и разъяснение Корана, включая и более пространные к нему комментарии, а также изучаются хадисы , предания о словах и действиях Мухаммеда, затрагивающие различные религиозно-правовые стороны жизни мусульманской общины. Изучение хадисов ведется в рамках принятой у турок доктрины ханефитов . Хадисы в своей совокупности образуют сунну («традицию», «пример») — пример жизни Мухаммеда как образец и руководство для всей мусульманской общины и каждого мусульманина. Знание Корана и сунны и есть ’ильм , то есть наука по преимуществу, из коей как из источника следуют богословие и изучение коранического права — фикх . Изучение и преподавание этой науки ведутся главным образом на основе работ арабских авторов, часто переведенных на турецкий язык. Сами турки не любят самостоятельно углубляться в богословскую науку: будучи традиционалистами, они остерегаются вносить какое-либо новшество в область, где царит авторитет классиков. Большое место отводится изучению коранического права и его приложению в пределах Османской империи. Его преподавание ставит перед собой задачу дать образование будущим кади (судьям), которые одновременно выступают и в роли администраторов, ответственных как в провинциях, так и в Стамбуле за применение правительственных регламентов — регламентов, всегда имеющих под собой религиозно-юридическую основу {389} 389 Mantran R . Istanbul… P. 130–135. .

За пределами базового образования находятся лекции профессоров по логике ( мантык ) или искусству рассуждения, по математике, геометрии, астрономии, музыке, естественным наукам, медицине, «гуманитарные дисциплины» представлены грамматикой, лексикологией, риторикой и литературой. Обучение проводится в форме чтения более или менее древних произведений, сопровождаемого комментариями мударриса, который переходит от них к ответам на вопросы студентов, а затем сам ставит перед ними вопросы, чтобы выяснить, правильно ли ими усвоено содержание пройденного материала. Студенты должны при этом заучивать наизусть целые книжные страницы и выписывать из сочинений великих авторов основные положения. Занятия завершаются экзаменом, и если выпускники выдерживают испытание с честью, то получают право в свою очередь преподавать в медресе (первоначально в должности младшего мударриса) или поступить на государственную службу. В принципе, всякий кандидат на сколь-либо видную должность в любом правительственном ведомстве может быть лишь выпускником одного из больших столичных медресе или, по крайней мере, большого медресе в Бурсе или Адрианополе {390} 390 Gibb H. A. R., Bowen H . Islamic Society. Т. I. Part 2. P. 83. . К тому же соискатель занимает вожделенный им пост на государственной службе далеко не сразу после окончания медресе. Нет, он должен успеть в том же или в другом медресе получить многолетний преподавательский стаж в должности мударриса. Если к этому стажу прибавить еще долгие студенческие годы, становится понятным, почему соискатели на посты в высшем эшелоне государственного аппарата получают доступ к ним лишь в весьма солидном возрасте — от 40 до 45 лет. Далеко не всем хватает настойчивости и материальных средств на то, чтобы пройти этот длинный путь до счастливого завершения. Зато те, кто его проходит, составляют «интеллектуальную элиту» османского общества. С той, впрочем, оговоркой, что элита эта рекрутируется почти полностью в замкнутом социальном круге, в среде мулл, улемов и кадиев больших городов, в среде, где господствует неписаное правило: высокая должность, занимаемая отцом, — сильнейший довод в пользу того, чтобы ее же со временем занял его сын. Так административная каста воспроизводит себя из поколения в поколение {391} 391 Mantran R . Istanbul… P. 139–140. .

Помимо практической цели, состоящей в том, чтобы подготовить знающих свое дело кадиев и вообще компетентных государственных «чиновников», медресе решают и более широкую задачу — задачу формирования и воссоздания в Империи слоя образованных людей. Они его в самом деле формируют, но — в столь традиционалистском духе (причем отнюдь не в духе традиций собственно турецкой культуры), что такой способ формирования не может послужить импульсом к интеллектуальному или духовному возрождению. Многовековое торжество конформизма в системе и методике религиозного образования, отсутствие гуманитарных дисциплин, практическое отсутствие «прикладных» наук и, наконец, «язык медресе», то есть принятый в преподавании и в общении между мударрисами и их студентами язык, настолько пронизанный арабизмами и иранизмами, что за этими заимствованиями трудно различить тюркскую основу, — все эти действующие в одном направлении факторы, складываясь, обусловливают, с одной стороны, склероз этой культуры, а с другой — ее отрыв и все большее удаление от древних тюркских основ, от духовного наследия предков, которое продолжает жить в народной среде. И наконец, эта элита, вполне невежественная, за самыми редкими исключениями, относительно достижений Запада и проникнутая в то же время гордым сознанием ценности ее науки и культуры, — эта элита противится малейшему нововведению. Вследствие чего то образование, которое она предлагает молодому поколению, являет собой бледный отблеск идей, высказанных много веков назад. Подбор преподавательских кадров в узком замкнутом кругу «своих» способствует этой интеллектуальной стагнации и находится в соответствии, особенно в XVII веке, со стагнацией политической, художественной и духовной, которая характеризует эту эпоху османской истории.

То, что принято называть «золотым веком Османской империи» или «веком Сулеймана», совпадает не только с пиком политического величия и военных побед, который приходится на царствование Селима I (1512–1520) и Сулеймана Великолепного (1520–1566), но также и со временем необычайного расцвета литературы и в особенности искусств. Этот расцвет в значительной степени обусловлен личной политикой в области культуры султана, который щедрой рукой рассыпает награды среди литераторов, архитекторов и артистов. Щедрость царственного мецената имеет своим источником казну Империи, которая в эту пору очень богата. Пополняется же она за счет добычи, захваченной в ходе османских завоеваний в Персии, Сирии, Ираке и Центральной Европе. Завоевания сказочно обогащают, впрочем, не только султана, но и слой придворной знати, высших государственных сановников. Отсюда — распространение меценатства, причем образцом для подражания в этом отношении выступает сам монарх. Именно эта эпоха отмечена появлением нескольких очень крупных литературных талантов (поэтов в первую очередь), публикацией капитальных трудов в области истории и географии. Именно тогда возводятся, особенно в Стамбуле, те «большие мечети», которые и поныне определяют облик столицы и поднимают ее престиж в глазах как Востока, так и Запада. Именно тогда творил великий зодчий Синан. Именно тогда и «малые искусства» достигают вершины своего совершенства — например искусство керамики, производимой в мастерских Золотого Рога и Никеи.