Григорий Базлов - Русские гусли: история и мифология

По свидетельству фольклорных экспедиций этномузыкологов консерватории им. Римского-Корсакова на территории современной северо-западной России гусли были наиболее распространены и популярны. Аналогичные инструменты найдены в Балтийской Руси и даже оставили свой след в Дании, где некогда находились славянские колонии: «Очевидное сходство с новгородскими древними гудками и гуслями, их частями, деталями или заготовками обнаружено археологами в Хедебю — это граница Германии и Дании, в Польше в городах Ополе и Гданьске…» [122].

Традиция игры на гуслях сохранилась в России до конца XX века и была благополучно перенята нашими современниками. На Украине традиции гусельной игры слабо прослеживаются и в фольклорном материале, и исторически.

События былины выстроены по классической кольцевой композиции, как большинство русских богатырских сказок. Выйдя из дома, богатырь совершает подвиги и возвращается домой, проделав гигантский круг. Мы помним, что повествование начинается с севера, с описания мест — родины Соловья. В записи былины, сделанной Сорокиным в Пудоге, Соловей не только приезжает из «земли Веденецкия», но и возвращается на северо-запад с невестой:

Тут-то млад Соловей сын Будимирович

Не венчался во славном городе во Киеве,

Поехал в свою землю Веденецкую

На тех-то на черныих на кораблях [123].

Это также приводит к выводу, что Соловей Будимирович — человек с северо-запада.

М.П. Чевалков Соловей Будимирович и Забава Путятична, 2003

Основные противоречия внимательных исследователей сосредоточиваются на споре: откуда же всё-таки пришли корабли атамана Соловья в Киев? С русского Севера или с Балтийского побережья? Нам кажется, что это противоречие можно устранить, вспомнив о том, что некогда Русь Новгородская была заселена славянами именно с южного побережья Балтийской Руси, с того моря Варяжского, Волынского, Синего, в «Повести временных лет» новгородцы происходят «от рода варяжского». Довольно продолжительное время связи земель Новгородских и Балтийской Руси были очень крепкими. Об этом свидетельствуют и археологические открытия последнего времени, и северный русский эпос [124]. Весьма вероятно, что атаман Соловей мог жить на Балтийском побережье, а «коммерческое дело» вести в районе современной Вологодчины и Архангельской области. Именно там добывалась драгоценная пушнина и чрезвычайно дорогой моржовый бивень. Традиционно считается, что в VI веке на земли Новгородского княжества с запада пришли племена кривичей, а в VII веке в процессе славянского заселения Восточно-Европейской равнины пришло племя ильменских словен. Если наше предположение верно, то время происхождения былины можно с определенной степенью вероятности датировать периодом с VI по X век. Если упомянутого в былине князя Владимира Красное Солнышко предположительно считать реальным историческим персонажем — князем Владимиром Святославичем (который стал новгородским князем в 970, а в 978 году захватил киевский престол), то былину следует отнести к Х веку. Князь Владимир, родившийся под Псковом и имевший весьма тесные связи как с Новгородом, так и варягами Балтийской Руси, вполне мог благосклонно отнестись к сватовству какого-нибудь князя или родовитого и богатого атамана из Варяжской (Балтийской) Руси, из Леденца или Волина к своей племянницы.

Н. Кочергин. Автолитография. 1949

Былина о Соловье Будимировиче, безусловно, северорусского происхож-дения, имеющая очевидное отношение к Балтийской Руси и сохранившая воспоминания о былой близости, об административных, хозяйственных и культурных связях древней Новгородчины не только с Киевским княжеством, но и со славянскими княжествами Балтийского Поморья. Несмотря на то, что основные события происходят в Киеве, её всё же корректней было бы отнести к былинам Новгородского цикла, вслед за были-нами о путешествиях Садка, Василия Буслаева и Дюка Степановича.

«Русские гусли принадлежат истории культуры не только как факт музыкального искусства, фольклорных традиций наших дней, но входят в качестве самостоятельного содержательного элемента, «сюжетного мотива», в систему особо значимых явлений, образов, первоначальных представлений, преданий, относящихся к периодам формирования мифологических воззрений народов ранних исторических эпох. Как образ-символ гусли соотносятся с основополагающими понятиями культуры. Знанием жизни, как путь просветления, соединяющий сферы материального и духовного в сознании человека» [125].

Процитировав слова выдающегося русского этномузыколога, знатока отечественной традиционной культуры, исследователя гусельной традиции Анатолия Михайловича Мехнецова, обращаем внимание читателя на то, что гусли и гусельная традиция несут на себе отпечаток древнейших представлений славян о мироустройстве и в символическом виде выражают архаический взгляд на мир.

Очевидно, что в древности гусляр был чем-то большим, нежели просто музыкантом. Хотя, безусловно, гусли и гусельная игра использовались и в утилитарном, не сакральном качестве. Ряд черт, сохранившихся в сказочном фольклоре, в эпических произведениях, позволяет нам утверждать, что по выполняемым в старинной славянской культуре функциям гусляра можно сравнить с кельтским бардом или скандинавским эрилем [126].

«Слово о полку Игореве…» рисует нам образ Вещего Баяна — эпического певца, гусляра, который не просто играет и поет, а отправляется в мысленный полет в прошлое, скачет воображаемой белкой по «мыслену древу», серым волком пересекает огромные пространства и орлом под облака взмывает над историческими событиями. Очевидно, что перед нами не простой музыкант, а человек, владеющий неким изотерическим профессиональным знанием.

В сравнительных поэтических образах, используемых автором «Слова…», просматривается устойчивая семиотическая традиция, те образы и символы, которыми древнерусские эпические поэты мыслили и которыми передавали смысловые соответствия между явлениями материального мира и духовными категориями.