Андрей Фесенко - Русский язык при Советах

Акад. С. Обнорский определяет норму правописания «е» и «э» в русских словах иностранного происхождения степенью ассимиляции их русским языком. Так он считает вполне законным наличие «е» в словах, давно и прочно вошедших в русский язык: «леди», «вена», «ректор», «комета» и др., одновременно признавая оправданным написание через «э» слов, якобы менее распространившихся в русском языке, как «дэнди», «кашнэ» и др. Условность подобного подхода к нормам орфографии слов иностранного происхождения кажется нам очевидной.

Об этом говорит и С. Крючков в своей книге «О спорных вопросах современной русской орфографии» (стр. 5):

«Нет последовательности в изображении звука э с предшествующим твердым согласным в заимствованных словах, например: п э р, но д е нди; м э р, но кашн е ».

До некоторой степени наиболее официальной точкой зрения в данном вопросе можно считать ту, которой придерживается проф. А. Шапиро, ибо его книга «Русское правописание» (1951) была издана под эгидой Академии Наук СССР.

Но дело в том, что проф. Шапиро по сути не раскрывает причин правописания э или е в заимствованных словах, а просто констатирует его: «…пенснэ, мэр (то же в некоторых иноязычных именах собственных: Тэн, Мадлэн и т. п.); большей же частью в тех случаях, когда согласный в таких словах произносится твердо, гласный э обозначается буквой е : темп, демпинг, Шопен, Мюссе» (стр. 27).

Что касается старых заимствований, то и здесь наблюдается полная непоследовательность, даже более глубокая, так как одни и те же морфемы-графемы (напр., греческие приставки epi и 'eu) дали в русском языке различное отображение: епископ, епитимья, но эпидерма, эпилог; Европа, но эвфемизм и т. п.

Наконец, в позднейшей (1954 г.) редакции Приложения 1 к «Правилам русской орфографии и пунктуации», служащем как бы путеводителем по правописанию слов, вызывающих закономерные колебания, находим рекомендацию писать «кеб» и «бекон».

В общем же тенденция, хотя еще и не утвердившаяся, к замене «э» обыкновенным «е» может считаться закономерной из-за вышеуказанного несоответствия этого «э» иностранным гласным, свое же «е» может восприниматься чем-то подобным английской нейтральной гласной, служащей здесь заместителем всевозможных иностранных гласных.

Не менее убедительное подтверждение унифицирующей роли «е» находим в русских алфавитных аббревиатурах, где в действительности произносимое «э» всё же часто изображается через «е»:

Тут наш капе [55]. (Павленко, Счастье, 261).

Двигались «газы», «се-те-зе»… (Там же, 244).

Здесь кстати будет вспомнить слова такого видного деятеля в области нормирования русской орфографии, как акад. Я. Грот, указывающего в своей книге «Русское правописанiе» (стр. 78) на то, что «…в нарицательных… которые в каждом языке видоизменяются по требованиям его фонетики, мы не обязаны применяться к тонкостям иностранного происхождения».

Но с другой стороны не следует забывать, что именно в правописании чужих родному языку слов важна нормативность, и что, как правильно замечал В. Жирмунский («Национальный язык и социальные диалекты», стр. 8), «…графическая фиксация звучащей речи оказывает на развитие языка прямое воздействие, которое не всегда достаточно учитывается».

Акад. Я. Грот, выказавший некоторое безразличие к произношению заимствованных слов, всё же считал, что «…всего нужнее означать с возможною точностью форму иностранного имени собственного…» («Н?сколько разъясненiй…», стр. 39). Там же «отец русского правописания» высказался положительно (и вполне справедливо!) о появлении в русских шрифтах (к сожалению, скоро исчезнувшей) литеры ё, способной, по мнению маститого академика, создать в его родном языке качественный адекват западноевропейским графемам, в частности, немецкому o (напр., Osel) или французскому eu (напр., Eu).

Обращаясь к более современным авторитетам, следует упомянуть указания акад. Л. Щербы на то, что «…надо писать адэпт, адэкватный, тэрор и под., но тема, термометр, десант, потому что так говорят по-русски.

Впрочем, по поводу предложенных написаний должно сказать, что может быть, не все так произносят, как здесь указано;…можно подойти и совсем иначе: можно защищать сохранение их традиционного вида, имея в виду, что они представляют из себя интернациональный багаж русского языка и облегчают изучение иностранных языков…» («Транскрипция иностранных слов», стр. 189).

Несколько далее, как бы полемизируя с самим собой, акад. Л. Щерба признает право условного отображения, например, французского e не э , а простым е , базируясь на том, что и в русских словах, которым свойственен звук э , даже в сочетании с предыдущим твердым согласным: шэ, жэ, цэ это э игнорируется и они пишутся: шест, жесть, цел. Что же касается таких французских имен собственных, как Доде, Мюссе и подобных им, то нет надобности написания их через э , так как в сознании интеллигента начертание е в иностранной фамилии будет автоматически ассоциироваться с западноевропейским открытым е .

Здесь же уместно отметить и любопытную эволюцию правописания «и» – «ы» в словах с первоначальными «и» в корне (итог, идея), которое сначала в звучании, а потом и в написании превратилось в «ы», будучи склеенным с префиксом, оканчивающимся на зубной согласный (подытоживать, безыдейный). В самое последнее время наблюдается тенденция к восстановлению в подобных словах первичной графической формы (подитоживать, безидейный) [56].

Безусловно, здесь нельзя обойти вниманием установку наиболее авторитетного и сравнительно недавно вышедшего (1948) «Словаря современного русского литературного языка», Академия Наук СССР, т. I. В нем жирным шрифтом дается правописание того или иного слова, являющееся основным, наиболее употребительным и современным. Тонким шрифтом в конце каждой вокабулы даются (если они есть) дополнительные, менее употребительные или просто устарелые правописания. Так, основными словами даны «безидейный», «безинициативный», но «безызвестный», «безыменный или безымянный» и… «безынтересный», из чего можно заключить, что этимологическая первичность «и» сохраняется только в основах иностранного происхождения, недавно создавших русские слова в агглютинации с русскими аффиксами; слова же исконно русские, равно как и слова с иностранной, но давно заимствованной основой, даны в правописании с утвердившимся, как в речи, так и в письме, «ы» [57].

Еще большая неустойчивость наблюдается в правописании коренных «ё» – «о» с предыдущим шипящим. Для иллюстрации позволим себе привести следующую выдержку из фельетона П. Лучевого «Чертовщина» (Крокодил, № 2, 1947):