Фелипе Фернандес-Арместо - Цивилизации

Эти примеры и исключения означают, что до современной эпохи истинно морские цивилизации возникли только в Финикии и Скандинавии — в Средиземном море и на атлантическом побережье Европы, а также в азиатских морях. Некоторые из них традиционно относят к морскому миру, например Гуджарат и Кутчи, где моряки древности владели элементами наиболее поразительной доиндустриальной мореходной технологии; или Чола в Южной Индии и средневековых азиатских морских соперников этой империи; или стремившихся в море голландцев; или коммерчески неудержимую культуру Фучжоу, которой, вероятно, принадлежит мировой рекорд по количеству кораблей и объему и стоимости торговли. Другие цивилизации, которые нам предстоит посетить в двух следующих главах, реже относят к морским: цивилизации японцев, арабов и греков классического периода.

Даже сегодня большинство японцев живет там же, где они жили всегда, на узких берегах, за которыми возвышаются горы. Море, к которому они жмутся, предназначено для того, чтобы пользоваться им и бояться его, море без названия, хотя и обладающее своеобразным единством, система заливов и проливов между островами, обмывающая атлантическое побережье Японии от Токио до Кюсю. Эдмунд Блан-ден, чьи стихотворения свидетельствуют о необыкновенном для жителя Запада понимании Японии, почувствовал симбиоз суши и океана. Я пишу это, раскрыв один из его эксцентрических сонетов, написанный в 1953 году:

Хотя японцев не всегда считают таковыми, они подлинно морской народ, и всю историю Японии ее связи и значительная часть пищи зависели от капризных, непредсказуемых враждебных морей; выращивание риса в удаленных от моря районах всегда было очень трудоемким (см. выше, с. 316), с чем связало появление очень раннего кодекса «преступлений против неба»: уничтожение борозд, закапывание канав, посадка излишка ростков, напрасная трата воды в шлюзах [851] D. J. Lu, ed., Japan: a documentary history (New Yoik, 1997), p. 19. . Вид Японии с птичьего полета, написанный в 1820 году Кенсаи Йочином, демонстрирует нам великий парадокс японской истории: морской народ, изолированный на много столетий. Ландшафт изображен так, как его видят с моря: самые заметные сооружения, храмы, высокие вершины и пригодные для стоянки гавани. Острова словно обступают залив, пытаясь заключить море в свои объятия, корабли качаются у берегов; картина подчеркивает интимную близость суши и моря.

В одной из древних японских легенд дочь богини моря дарит принцу Угасающий Огонь рыболовные крючки, богатство и победы, но в его снах превращается в дракона: извивающегося змея, в котором легко узнать волнуемый тайфуном океан, которому приходилось противостоять японским морякам [852] D. Keene, Anthology of Japanese Literature (New York, 1960), p. 29. . Во времена средневекового сёгуната политической осью Японии была так называемая «Дорога морского берега», связывавшая двор императора в Киото со штаб-квартирой сегуна в Камакуре [853] D. Keene, Travellers of a Hundred Ages (New York, 1989), p. 114. . В знаменитом стихотворении на этом берегу волны смачивают рукава спящего пилигрима Джубутцу [854] Ibid., p. 179. . В третьем столетии н. э. китайский сатирик высмеивает обычай японцев обеспечивать безопасность морского плавания, взяв с собой на борт святого человека:

Собравшись плыть по морю в Китай, они всегда находят человека, который не стрижет волос, не избавляется от блох, чья одежда всегда грязна, кто не ест мяса и не ложится с женщинами… Если путешествие проходит благополучно, этому человеку дарят рабов и сокровища. Но если кто-нибудь заболеет или вообще что-то пойдет неладно, его немедленно убивают, говоря, что он недобросовестно исполнял обеты [855] History of Wei, отрывок в Lu, ed., op. cit., p. 12. .

В конце IV и в начале V столетий протояпонское государство Ямато расширилось по морю за Кансаи, заняв соседние заливы и острова. Японский флот принимал участие в корейских войнах [856] D. M. Brown, ed., The Cambridge History of Japan, i: Ancient Japan (Cambridge, 1993), pp. 12.4, 131, 140–144. . Утверждали, что в VII веке у японцев был флот в четыреста кораблей [857] Ibid., pp. 33, 207. . Море было также местом, откуда приходила культура: возделывание риса, металлургия, письмо, монетная система, буддизм, модель бюрократического устройства, провозглашение имперского статуса государства — все это пришло из Китая или Кореи. Скалистая лесистая местность вокруг святилища Окиносима, священная «плавучая гора» на морском пути в Корею — здесь везде полно сделанных по обету приношений с обоих берегов, это своего рода эпизодичная «хроника» контактов Японии с внешним миром с IV по IX века [858] Ibid., pp. 312–315. . Традиционный новогодний корабль регулярно пробуждает мир от ночи [859] L. Smith, ed., Ukiyoe: Images of Unknown Japan (London, 1985), p. 39. . Искусство юкио-е создало множество изображений кораблей, преследуемых морскими демонами или переживших бури и штили. И до сего дня, вероятно, самая известная японская картина изображает волну в то мгновение, когда она вот-вот обрушится потоками пены — знаменитая «Большая волна в Канагава» Хокусаи, выполненная около 1805 года [860] Muneshige Narazaki, Hokusai: ‘The Thirty-Six Views of Mount FuЛ (Tokyo, 1968), pp. 36–37; картину следует сопоставить с более мягким (и более поздним) изображением большой волны тем же художником. Hokusai, One Hundred Views of Mount FuЛ, ed. H. D. Smith II (New York, 1988), pp. 118–119, 205. .