Фелипе Фернандес-Арместо - Цивилизации

Тем не менее для рассчитанных на много лет коммерческих предприятий вроде плаваний 1490-х годов в далекие океаны и к далеким континентам по ранее неизвестным маршрутам необходим капитал. В этой связи нельзя исключить объяснение, помогающее привязать прорыв именно к этому периоду. У 1490-х годов есть особенность, которая может объяснить исключительные достижения этого десятилетия, — причем это единственная особенность, которую признают абсолютно все: 1490-е годы наступили после 1480-х. Предшествующее десятилетие оказалось исключительно выгодным для инвестиций в атлантические плавания. Депутаты португальских Кортесов в 1481–1482 годах превозносили Wirtschaftswunder [1071] Экономическое чудо (нем.). Мадейры и Порто-Санто, утверждая, что только за один 1480 год «двадцать больших кораблей с полубаками и сорок или пятьдесят других взяли груз, в основном сахар, не считая других товаров и других кораблей, шедших к названным островам… ибо названные острова обладают достоинствами и богатством, которые там можно взять» [1072] F. Fem&ndez-Armesto, Before Columbus, op. cit., pp. 198–199. . В 1482 году в устье реки Бенья была воздвигнута крепость Сан-Хорхе-да-Мина, которая должна была обеспечить португальцам контроль над торговлей золотом, в то время как торговлей с Африкой управляли из Каса-да-Мина, в непосредственном соседстве с королевским дворцом в Лиссабоне. Трудоемкое и дорогостоящее кастильское предприятие в Атлантическом океане — завоевание Канарских островов — начало приносить прибыль, как только острова были захвачены и превращены в плантации сахарного тростника. В 1484 году, в том самом году, когда было официально объявлено о завершении завоевания, на острове Гран-Канария, в Гаете, была открыта первая сахарная фабрика; вскоре за ней последовала вторая — в Гуйаре; быстрое развитие сахарной промышленности свидетельствует об успехе этих предприятий [1073] F. Fem&ndez-Armesto, Las Islas Canarias despues de la conquista: la creacion de una sodedad colonial a principios del si-gloXVI(Las Palmas, 1997), p. 135. . Наконец, есть основания полагать, что в 1480-е годы начала приносить прибыль эксплуатация северной Атлантики из Бристоля — на том самом маршруте, которым прошел Кабот. Когда датский королевский двор запретил торговлю с Исландией, в Бристоле из портовых документов исчезли северные товары, но в 1480-е годы снова появляются продукты добычи китов и моржовая кость. Тот факт, что исследовательская экспедиция 1481 года взяла с собой огромное количество соли, подтверждает, что были открыты богатые рыбные места — может быть, из Бристоля даже начали ловлю на изобильных ньюфаундлендских банках [1074] D. B. Quinn, England and the Discovery of America, 1481–1620 (New York, 1974), pp. 5-23. . Даже в небогатой экономике Западной Европы 1490-х годов было достаточно денег для дальнейших исследований, потому что прибыль 1480-х была многообещающей.

Атлантический прорыв привел к коммерческим и имперским последствиям, которые в общем и целом признают все, но о деталях которых идут ожесточенные споры. Однако, глядя из сегодняшнего огромного далека, можно сказать, что самое важное последствие этих плаваний коснулось статуса науки. Европейское превосходство в науке не может объяснить прорыв; напротив, возникновение этого превосходства отчасти причинно связано с прорывом. С точки зрения перспектив истории науки плавания вроде путешествий Колумба и Васко да Гамы были крупномасштабными экспериментами, переводившими географические гипотезы в точное знание. Раболепное отношение Колумба к старым текстам наряду с его парадоксальной радостью, когда ему удавалось на основе своего опыта исправить эти тексты, свидетельствует о том, что Колумб был одним из последних факелоносцев — представителей средневековой космографии, стоявшим на плечах предшественников, и одновременно одним из первых маяков научной революции, огонь которого зажгли эксперименты по проверке прежних знаний. Плаванию Васко да Гамы предшествовали другие, пробные экспедиции: в 1488 году Бартоломео Диас обогнул мыс Доброй Надежды, в 1487–1490 годах португальская разведывательная экспедиция достигла Индийского океана по Красному морю. Как и плавания Колумба и Кабота, это были предприятия, подталкиваемые вопросами, поставленными географией гуманистов XV века. Каковы размеры мира? Насколько широк Атлантический океан? Окружен ли Индийский океан сушей, как утверждали традиции древней географии? Точное место этих исследований в экономической и политической истории — спорный вопрос; однако сделанные в ходе их открытия сразу становились частью научной картины мира, создавалась единая карта мира и его ресурсов. Прежние цивилизации составляли представление о планете на основе догм космологии, индуктивных догадок, неожиданных откровений и унаследованной традиции, а не путем усовершенствования и развития теории. Сегодняшним представлением мы во многом обязаны практическим данным эмпирических наблюдателей, которых мы называем исследователями и мореплавателями.

В результате неожиданных достижений 1490-х годов атлантическая Европа смогла перешагнуть через океан и начать завоевания, колонизацию и торговлю. К концу XVIII века возникли четыре большие атлантические империи: Испанская, Португальская, Французская и Британская. Одного взгляда на сегодняшнюю карту преобладающих языков Америки достаточно, чтобы убедиться, насколько глубоко укоренились эти империи. В меньшем масштабе определенную роль в развитии трансокеанского империализма сыграли Нидерланды, Дания, Германия, Швеция, Шотландия и Курляндия (см. выше, с. 451); постепенно в этом стали принимать участие и страны из глубины Западной Европы.

Первым следствием этого процесса стало создание единой атлантической цивилизации, захватившей оба берега океана. В XVII веке эта зачаточная цивилизация начала развиваться в Северной, Центральной и Южной Америках и на атлантических берегах Африки, а не только в Европе. Первой постоянной атлантической колонией в Северной Америке был испанский форт Сан-Агостин во Флориде, где начиная с 1567 года жило постоянное население. Но это было исключительно военное присутствие: в крепости стоял гарнизон, который не уходил с берега и через небольшие промежутки сменялся. Сан-Агостин был частью Карибского мира, который он защищал, отражая нападения французских захватчиков на маршруте, ведущем в Испанию от Санто-Доминго или Гаваны по северному Флоридскому течению, связанному с Гольфстримом и западными ветрами. Основа атлантической цивилизации оставалась неполной, пока севернее не расцвели английские колонии, а по северному океанскому коридору не развились торговые пути. Из всех европейских вторжений в это полушарие в начале современного периода Испанская империя была самой крупной, великолепной и бескомпромиссной в преобразовании среды. Но для понимания того, как развивалась атлантическая цивилизация, более показательна история английских колоний.