Дэвид Дрю - Майя. Загадки великой цивилизации

Бонампак.

«Правосудие» — знаменитая жанровая сцена, изображенная на одной из стен. Измученные, ожидающие своей участи пленники перед царем-триумфатором Чан-Му-Ваном

Батальные, жестокие сцены пленений и убийств составляют едва ли не подавляющую часть изобразительного искусства майя. Мы видим бесчисленные изображения майяских царей и безымянных воинов, облаченных в шлемы и доспехи, держащих в руках щиты и копья с каменными наконечниками; они любуются поднятыми за волосы головами своих врагов — доказательства милитаристского духа, царившего на Юкатане. Особенно красноречивы сцены, изображенные в классический период на стенах Бонампака.

Тексты повествуют о военных походах, предпринятых по всей юкатанской равнине. Отряды могли достигнуть любой точки Юкатана, а особо выдающиеся, например, военная элита Калакмуляи многих мест Месоамерики. Однако следует отметить, что любые военные предприятия до конца позднеклассического периода трудно доказуемы археологически. В более поздние периоды во многих майяских городах начинается строительство фортификационных сооружений. В Калакмуле, например, центр города окружен широким и глубоким каналом, а весь Тикаль — многочисленными земляными укреплениями (там, где нет болот). Археологи обнаружили следы разрушения строений в Тикале в результате набегов в 562 году отрядов из Калакмуля и Караколя. Другие города также подвергались пожарам и разорениям вследствие вражеских вторжений. Правда, у части ученых остаются сомнения относительно пожаров — они могли носить и бытовой характер; а найденное в соответствующих культурных слоях оружие не отличается от того, что использовалось на охоте. Тем не менее руины городка Дос-Пилас не вызывают сомнений в обыденности кровавых баталий в ту эпоху. Выяснилось, что накануне вражеского вторжения жители в спешке разбирали дворцы и храмы, чтобы добытый таким образом камень пустить на строительство оборонительной стены вокруг города. Вдоль первой, каменной, линии обороны была насыпана вторая — земляная. В укрепленный город хлынули толпы простых граждан в надежде найти убежище среди уцелевших дворцов, храмов и монументов. Осаду и падение Дос-Пилас зафиксировали сами нападавшие — воины из города Тамариндито в 761 году. Выжившие жители Дос-Пилас спрятались в двух укрепленных поселениях по соседству, но и они, в конце концов, были взяты. В последнем очаге сопротивления — на полуострове, вдающемся вглубь острова Петешбатун, археологи нашли братские захоронения и множество оружия (у части копий были сломаны наконечники). Все это неоспоримо свидетельствует о кровавой резне, произошедшей здесь 1250 лет назад.

Справедливости ради отметим, что, кроме отдельно взятого случая у озера Петешбатун, и масштабы, и вовлеченность людей и материальных ресурсов в вооруженные конфликты между майя — вопрос по сей день открытый. Ради чего же затевались войны? Часто основной целью конфликта являлось желание захватить как можно больше пленных и таким образом поддержать популярность очередного правителя. Перед восшествием на престол будущий царь желал пленить человека, не последнего в иерархии сопредельного или отдаленного города-государства, а еще лучше — самого правителя; причем регулярная поимка важных персон и принесение их в жертву являлись даже обязательным мероприятием в жизни той или иной династии. Имена захваченных правителей и прочих титулованных особ тщательно фиксировались, а пленникам «не первой категории» именной иероглиф не присваивался, следовательно, не они являлись целью набегов.

Стены Бонампака. Комната I

Среди ученых бытует мнение, что пленение важных особ в ритуально-сакральных целях — не единственная причина войн между городами майя. Основным мотивом вторжения, без сомнения, являлось наложение дани на соперника, причем дань эта приобретала различные формы. Так, жители побежденного Тикаля в 562 году были препровождены в город-победитель Караколь для строительства новых объектов. Мы не можем утверждать, что новые «строители» обязательно находились на положении рабов, но то, что такое явление, как рабство, в обществе майя имело место — абсолютно достоверный факт. Колумб, например, видел в Гондурасском заливе несколько каноэ с посаженными на цепь гребцами. Весьма любопытный факт открылся при изучении письмен в городе Тонина: многие местные монументальные произведения создавались скульпторами, плененными в Паленке; и эти самые скульпторы увековечивали пленившего их правителя. Еще одним подтверждением служит стела из Пьедрас-Неграс — изображения на ней по стилю абсолютно идентичны с характерными для городка Помона, откуда, вероятно, ваятели и прибыли. О том, что художники взялись за работу не по своей воле, рассказывает сам сюжет изображенной сцены: плененные деятели искусств у ног захватившего их правителя. Среди них наверняка находились не только резчики по камню, но и художники по керамике, мастера по изготовлению изделий из нефрита. Так передавались, насаждались и рождались на пустом месте художественные традиции. В качестве последнего примера: многие исследователи считают, что к стелам Киригуа приложили руку художники Копана.

Сцена, изображенная на сосуде: одного майяского правителя принесли в открытом паланкине в гости к другому владыке. Иероглифы в центре рисунка до сих пор не расшифрованы. Горизонтальный ряд иероглифов вверху содержит обычный для той эпохи текст: в нем воздается хвала самому сосуду и говорится о том, что он предназначен для напитка из какао-бобов

И все же основным видом «контрибуции» были вещи вполне материальные: деревянные изделия, хлопчатобумажная ткань, птичье перо, какао и прочее. Когда удалось очистить и реставрировать изображения на знаменитой стене в Бонампаке, а также сопровождающие их иероглифы, исследователи удивились масштабам взимаемой дани. Выяснилось, что повелители нескольких подвластных городов в качестве «подарка» преподнесли правителю Бонампака мешки с какао, причем каждое такое подношение обошлось «дарителю» в 40 тысяч (!) какао-бобов.

Не всегда можно узнать, чем закончились конфликты между майяскими городами-государствами или группами городов, в связи с отсутствием информации. Что касается юкатанских войн, хорошо известны и задокументированы последствия вторжения в Тикаль. Местного правителя принесли в жертву, центр города разрушили, а на жителей наложили дань — как материальную, так и в рабочей силе. Однако свидетельств, что город оказался надолго оккупирован или что там поселилась чужая администрация, не обнаружено. Тем не менее, в результате катастрофы в Тикале власть перешла к новой династической линии, более лояльной к захватчикам. Таким образом, локальная автономия в известном смысле сохранилась, но экономическая и военная мощь города, конечно же, надолго ушла в небытие. Потерпев неудачу в войне, Тикаль понес и символическое наказание — запрет на строительство каких-либо монументов. В общем, судьба Тикаля оказалась совершенно типичной для любого поверженного майяского города. Калакмуль, город-победитель, не имел физических или бюрократических ресурсов «проглотить» такую большую (и в прямом и переносном смысле) добычу, как Тикаль, присоединить его к себе. Мы не знаем примеров, когда какой-либо даже самый удачливый город майя непременно хотел бы создать большую, хотя бы в масштабах Юкатана, империю. Исследователи Мартин и Грубе обращаются за примером к империи ацтеков, куда более организованной, нежели любое государственное образование майя, но и там дело ограничивалось лишь номинальной властью над множеством царьков и деревенских вождей и традиционным наложением дани. Ничего похожего на прибытие чиновников из Теночтитлана, которые стали бы руководить вновь покоренными государствами, они не обнаружили. То есть победителей вполне устраивал регулярный сбор дани.