Максим Кронгауз - Русский язык на грани нервного срыва. 3D

В смысле проведения реформы нестабильность нашего общества оказывается положительным фактором. Завтра уже будет поздно. Даже смена веков могла бы быть психологическим стимулом для внесения изменений в орфографию. Но, судя по реакции прессы, не стала.

Другой вопрос связан с механизмами осуществления реформы и с тем, кто же окончательно решает, быть ей или не быть. Кажется, что ответ прост – решать должен народ, который на этом языке говорит. Правда, народ почти всегда против. Особенно если судить по реакции в средствах массовой информации. Впрочем, в этом есть и определенное лукавство. Ведь это все-таки реакция образованного взрослого населения. А в поддержку реформы могли бы выступить как раз менее образованные люди и, конечно, школьники, которые, впрочем, при референдумах не имеют права голоса. С другой стороны, кажется не вполне разумным решать такие вопросы голосованием. Все-таки культурная и языковая норма, в том числе и орфографическая, вещь по определению консервативная, и отменять ее простым большинством голосов нельзя. Слишком легко и быстро тогда будет меняться наша культура. И не исключено, что, проводи мы референдумы по правописанию каждый день, по понедельникам мы будем писать корова , а по вторникам карова.

По-видимому, если говорить о серьезных изменениях, нельзя обойтись без серьезного общественного обсуждения, на котором естественному для образованной общественности орфографическому консерватизму должны противостоять лингвистические доводы, сформулированные абсолютно понятным для неспециалиста языком. Причем существенно даже не то, будет ли реакция общественности негативной (а она должна быть таковой), а то, насколько негативной, насколько резкой она будет. И следовательно, допустимо ли ею пренебречь. Подготовка реформы требует не только разработки теоретических постулатов, но и подготовки общественности к реформе. Фактически мы приходим к тому, что называется новым русским словом – пиар. Так вот, пока пиар реформы был крайне неудачным.

Но, в конце концов, несмотря на мои попытки сохранить объективность, придется честно сказать, как лично я отношусь к реформе неудавшейся или к реформе, возможной в будущем. Надеюсь, что борьба упомянутых в начале статьи лингвиста и обывателя внутри меня была корректной. Я уверен, что проведение подобной реформы, если она когда-нибудь состоится, ни для кого не будет катастрофой (просто в силу незначительности изменений). И все же…

Что мы все о словах да о словах? Надоело. Хочется о высоком. Например, о монументальном искусстве.

Недавно, например, я читаю на одной из новостных лент, что члены комиссии Мосгордумы по монументальному искусству единогласно поддержали предложение об установке в Москве памятника символу @ (собачка). Авторами предложения стали Фонд развития социальных коммуникаций и интернет-портал mail.ru. Они же собираются взять на себя финансирование всех расходов по установке памятника. И как сказано в заметке: “Технологическим штрихом к монументу будет бесплатный беспроводный доступ в интернет в радиусе 100 метров”. Приняв решение, члены комиссии отметили, что этот знак соответствует 21 веку и импонирует молодежи. Место его установки решили определить дополнительно.

Прочтя заметку, я, естественно, испытал чувство гордости за комиссию и одновременно попытался вспомнить, а было ли уже что-нибудь подобное на просторах нашей родины. И на ум мне пришли два памятника.

Во-первых, это памятник, который был установлен в Москве на Большой Грузинской улице. Автор – Зураб Церетели, но в создании памятники участвовали и другие люди, в частности Андрей Вознесенский (кстати, архитектор по образованию). Сейчас в это трудно поверить, но монумент олицетворял дружбу русского и грузинского народов и поставлен был в честь 200-летия Георгиевского трактата в 1983 году (в Грузии установили “парный” памятник дружбы народов, который взорвали в 1991 году). Монумент так и называется “Дружба навеки” (интересно, в курсе ли наши политические лидеры). У него есть и другое название, “Дерево языка”, а в народе его называли “Шампур с шашлыком” (и много как еще), что свидетельствовало, с одной стороны, о неоднозначности его художественных достоинств, а с другой – о непроизвольных ассоциациях, сопровождающих нашу дружбу. К чему это все? Ах да, к тому, что памятник представляет собой столб, на который как бы нанизаны буквы русского и грузинского алфавитов, а сверху он к тому же увенчан венком. Итак, получается, что это памятник буквам или, точнее говоря, целым алфавитам, то есть наборам букв.

Второй памятник, о котором я вспомнил, был установлен сравнительно недавно, в 2005 году, в Ульяновске. И здесь, как говаривала Алиса, все страньше и страньше. Дело в том, что это памятник букве ё. Естественно, сразу возникают вопросы: “Почему ё?” и “Почему в Ульяновске?”. Ответить на второй вопрос, пожалуй, даже проще. Считается, что букву ё ввел Николай Михайлович Карамзин (с неменьшим основанием эту честь можно приписать Екатерине Романовне Дашковой), который, в свою очередь, считается уроженцем Симбирска (ныне Ульяновска), что также требует некоторых уточнений (родился и вырос он в усадьбе отца в Симбирской губернии, а в самом Симбирске жил совсем недолго). Итак, несмотря на некоторые небольшие “но”, связь ё с Ульяновском можно считать установленной. А вот популярность этой буквы в некотором роде загадка.

Особенность буквы ё состоит в том, что она факультативна. Две точки над е можно ставить, а можно не ставить (правда, есть оговоренные правилами случаи, когда предпочтительно две точки все же поставить). Факультативные буквы – большая редкость, а в русском алфавите другой такой вообще нет. Именно благодаря ее факультативности в советское время появился такой анекдот:

Уже в наше время обязательное написание ё стало считаться патриотичным, а благодаря усилиям энтузиастов появилось движение за “ёфикацию всей страны”, то есть обязательное написание буквы ё. Вообще-то обязательной она уже была, но недолго, после приказа наркома просвещения в 1942 году. А теперь по этому пути пошел ульяновский губернатор и некоторые другие чиновники, приказывающие своим подчиненным всегда писать букву ё. Но одно дело устанавливать памятники, а другое дело руководить орфографией. Даже у губернатора такого права нет. И наконец, есть один важный аргумент против ёфикации, ведь, делая букву ё обязательной, ее почитатели уничтожают ее самобытность. Став обязательной, она станет самой обычной буквой, ничем не примечательной. За что же ей тогда ставить памятник, за молодость, что ли?