Томас Шпидлик - Русская идея: иное видение человека
- Название:Русская идея: иное видение человека
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:«Издательство Олега Абышко»
- Год:2006
- Город:СПб.
- ISBN:ISBN 5–89740–148–9
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Томас Шпидлик - Русская идея: иное видение человека краткое содержание
Отец Томаш Шпидлик (род. в 1919 г. в г. Бошковице, Моравия, ныне — Чешская Республика) на сегодняшний день является одним из лучших в мире знатоков и ценителей восточнохристианской духовной культуры. Почетный доктор богословия целого ряда университетов, монах и священник, заслуженный профессор с более чем 45–летним стажем преподавания, с 1991 г. он живет и работает в Чентро Алетти, в Риме, в центре, специально созданном для изучения восточнохристианской традиции. В 1993 г. Общество византинистов в Санкт–Петербурге избрало его своим почетным членом, а 21 октября 2003 г. о. Томаш Шпидлик главным образом за свои научные достижения был возведен в caн кардинала. Его самая известная книга «Русская идея: иное видение человека», изданная по–итальянски и по–французски, теперь становится доступной и русскоязычному читателю. Написанная с большой любовью и уважением к русской духовной культуре, эта книга открывает ее не только западному человеку, но помогает и нам самим, словно в зеркале, лучше разглядеть самих себя, а значит — и лучше понять.
Перевод осуществлен благодаря поддержке супругов Карла и Рене Ландеггер.
Русская идея: иное видение человека - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Следовательно, проблему эту мы должны рассматривать не как научную, в классическом смысле этого понятия, но как «профетическую». У западного человека, приступающего к ее изучению, подобный способ мышления вызывает точно такое же затруднение, какое он испытывает перед всем тем, что представляется ему подходом «иррациональным». Для того чтобы все, что утверждается о России, в его глазах было верным и достойным доверия, оно должно быть либо подтверждено историческими, литературными, философскими документами, либо основываться на духовной традиции. Но как быть, если все эти свидетельства отсылают нас к совершенно разным областям? Не был ли прав Чижевский, утверждая, что из потоков движений, столь различных между собой, не может всплывать одинаковая идея?
В таком случае, какова же цель нашей книги, которую мы решили назвать «Русская идея»? Разумеется, мы не притязаем на то, что лучше, чем сами сыны русского народа видим, в чем заключается их призвание; они сами вернее смогут разобраться в том, к чему тяготеет их сердце. Не стремимся мы и к созданию некоего синтеза всех работ, написанных до сих пор о русской духовности. Нашу задачу по отношению к нашему предмету можно объяснить следующим образом: когда Петр Великий решил обновить великую царскую Империю, он исходил из определенной «идеи» европейского Запада. Он хотел привнести в Россию то, что сам выбрал на Западе среди стольких вещей и что, как ему казалось, могло привнести в его страну то, чего ей тогда недоставало. Приблизительно так же мы смотрим на Восточную Европу со стороны Запада: мы тоже имеем о ней определенную «идею» и намерение найти на славянском Востоке те начала, которых, как нам кажется, недостает духовной жизни и цивилизации Западной Европы и которые могут быть сюда привнесены.
Вячеслав Иванов, поэт и мыслитель, любивший, изучавший различные культуры и восхищавшийся ими, хотел видеть христианство, дышащее двумя легкими [6] Ср.: S. TYSZKIEWICZ, Orthodoxie und Humanismus, Wjatcheslaw Iwanows Weg nach Rom, Wort und Wahrheit, 5 (1950). S. 431–442; Вяч. ИВАНОВ, Указ. соч.//Собр. соч. Т. III. С. 429.
. Его слова остались как программа и как надежда для христиан Запада и Востока. Латиняне совершают крестное знамение слева направо, византийцы — справа налево, но важно прежде всего то, что крестное знамение остается символом Спасителя, Иисуса Христа, Который, как солнце, освещает вершины гор, изливая свой свет на Восток и на Запад, дабы весь небосклон был освещен [7] Мы сердечно благодарим Микелину Теначе, профессора Папского Григорианского Университета и Папского Института Восточных Исследований в Риме, которая оказала нам неоценимую помощь при написании этого труда по–французски.
.
Глава первая. Права личности
I. Структура человека
Значение антропологии
Русская мысль, как утверждает Василий Зеньковский на первых страницах своей книги по истории философии [8] В. В. ЗЕНЬКОВСКИЙ, История русской философии. Ленинград, 1991. Т. I. Ч 1. С. 16 и сл.; ср.: Т. И. Ч. 2. С. 258: Антропология (Предметный указатель).
, «антропоцентрична». Прежде всего ее интересует человек, его судьба, его развитие. И потому некоторые известные авторы рассматривали философско–религиозные проблемы с точки зрения темы человека: Григорий Сковорода [9] Там же. Т. 1.4.1.С.72.
, Петр Чаадаев [10] Там оке. Т. I. Ч. 1.С. 171–172.
, Виссарион Белинский [11] Там же. Т. I. Ч. 2. С. 61.
, Виктор Несмелов [12] В. И. НЕСМЕЛОВ, Наука о человеке. 3–е изд. Казань, 1905.
, Лев Шестов [13] Л. ШЕСТОВ, Скованный Парменид. Об источниках метафизических истин. Париж, без указания года издания, (YMKA–PRESS).
и многие другие.
Тот же самый подход мы видим и в русской литературе. Например, Владимир Соловьев отмечает в поэзии Тютчева такую же озабоченность человеком [14] Вл. СОЛОВЬЕВ, Сочинения. Брюссель, 1977 и позже. Т. VII. С. 117—134.
. Однако с наибольшей глубиной проблема человека раскрыта в творчестве Ф. М. Достоевского: именно в человеке сокрыта загадка творения и разрешить вопрос о человеке значит разрешить вопрос о Боге [15] P. EVDOKIMOV, Gogol et Dostoievski ou la descente aux enfers. Bruges, 1961. P. 192 (цит. по фр. изданию. — Прим. Пер.).,
. Вот почему он укоряет интеллигентов, исповедующих абстрактные принципы, в том, что они занимаются разработкой безличных идей, и бросает им такой упрек: «Вы против жизни. Вы налагаете на нее ваши абстракции. Вы теоретики, у вас нет почвы под ногами. Прежде всего нужно стать кем–то, воплотиться, стать самим собой, личностью. Но вы всего лишь тени, ничто… сон, можно смотреть сквозь вас» [16] Там же (цит. по фр. изданию. — Прим. Пер.). %
.
Для многих мыслителей такой антропологический интерес часто является свидетельством «обращения» их мысли от гегельянской философии к конкретной реальности. Они готовы даже утверждать, что подобное обращение ожидает в будущем и некоторых христиан. Историческое христианство иногда обвиняют в том, что оно поддается соблазну «абстрактности», которая противоречит истине воплощения. «Конечным результатом такой религии, — констатирует В. Розанов, — является самопожертвование староверов, которые самосжигаются или замуровывают себя живыми во имя сохранения старых «обрвдов»» [17] Ср.: P. LESKOVEC, Basilio Rosanov е la sua concezione religiosa/ /OCA 151. Roma, 1958. P. 218 ff. Так произошло, например, в Тирасполе в 1896 году, где «старообрядцы» боялись всеобщей переписи населения, ибо считали ее делом Антихриста. Ср.: Н. ЛОССКИЙ, История русской философии. Москва, 1991. С. 436–437.
.
Такой же упрек делает и Бердяев: «На почве исторического Православия, в котором преобладал монашески–аскетический дух, не была и не могла быть достаточно раскрыта тема о человеке» [18] Н. БЕРДЯЕВ, Русская идея. YMKA–PRESS. Париж, 1971. С. 98.
. И потому, заключает Бердяев, именно современные русские мыслители — и прежде всего он сам — в значительной степени способствовали привлечению внимания к этому антропологическому аспекту веры [19] Ср.: Н. БЕРДЯЕВ, О назначении человека. Опыт парадоксальной этики. Париж, 1931.
.
Семен Франк вторит ему, напоминая, что христианство ориентировано прежде всего на человека: «Таково парадоксальное, освобождающее и дарующее несказанную радость христианское сознание примата религиозного начала над моральным. Христианство есть религия человечности. В ней человек впервые обретает утешающее убеждение, что Бог, верховная инстанция бытия, имеет, в конечном счете, только один интерес — конкретную человеческую нужду, и одну только заботу — помочь человеку» [20] С. ФРАНК, С нами Бог. YMKA–PRESS. Париж, 1964. С. 188.
.
Антропологическое богословие и богословская антропология
Интервал:
Закладка: