Георгий Миронов - Лики России (От иконы до картины). Избранные очерки о русском искусстве и русских художниках Х-ХХ вв.

«Я всегда был убеждён, – говорил Васнецов, – что в жанровых и исторических картинах, статуях и вообще каком бы то ни было произведении искусства, в сказке, песне, былине, драме сказывается целый облик народа, внутренний и внешний, с прошлым, настоящим, а может быть, и будущим».

Я не раз в своих очерках о художниках повторял эту простую мысль: «образование живописцу не помеха, а подспорье».

Знание русской культуры, русской истории, национального искусства во многом помогло Виктору Васнецову стать тем, кем он стал. Причём очень точное и конкретное знание, позволяющее сегодня рассматривать его картины, росписи Владимирского собора и Абрамцевской церкви, иконы его кисти, как необычайно интересный дополнительный источник для изучения допетровской Руси.

В одном из писем Е. Г. Мамонтовой он писал:

«Как поражает в старинных художниках глубина, непосредственность и искренность изображения, как они полно и небоязливо решают свои задачи. Откуда у них эта теплота, искренность и смелость?

Не все же они гении! Загадку эту разрешить легко, если представить себе, что и в эти предшествующие века, и в век современный художнику все окружавшие его люди – великие и малые, просвещённые и невежественные, глубокие и простые, все веровали в то же, что и художник, жили и питали свою душу теме же чаяниями. С какой любовной страстью строили они храмы, писали свои живописные поэмы, рубили целые миры из камня».

Однако это глубинное понимание своего рода национальной идеи пришло к жанристу Виктору Васнецову именно в Москве. Сам он признавал: «Москва, её народ, её старина, её архитектурные памятники научили меня угадывать, видеть, осязать прошлое. Я жадно впитывал в себя изумительнейшие архитектурные красоты московских построек, за каждой из которых я чувствовал их создателей, видел предков сегодняшних жителей Москвы. Только в Москве окунулся я в народное море и почувствовал неразрывную связь с народом. Эти ощущения и дали мне силы написать мои самые любимые картины».

Среди них принципиально важная работа, выставленная в марте 1880 г. на 8-ой Передвижной выставке – монументальное полотно «После побоища Игоря Святославовича с половцами». Причём как для его современников, так и для нас с вами, любезный мой читатель, это полотно и многочисленные эскизы к нему были и остаются ценнейшими дополнительными источниками изучения истории, столь фундаментальная подготовка предшествовала рождению картины.

В качестве дополнительного источника для изучения истории Руси может служить и другая картина В. Васнецова 80-х гг. – «Битва русских со скифами». Однако сам художник отмечал, что в этой его работе исторический сюжет трактован «несколько на фантастический лад». Но это – сюжет. Что же касается исторических деталей, – они, как всегда у Васнецова, точны и достоверны. Это истинно батальное полотно, наполненное многочисленными деталями военной истории Руси.

Исторические полотна следуют за сказочными картинами; за сказкой – вновь обращение к реальным историческим событиям. Постепенно у Виктора Васнецова складывается репутация «историка на сказочный лад». Нужно, однако, отметить, что и его былинно-сказочные полотна, наиболее известные благодаря частому репродуцированию, – «Ковёр-самолёт», «Алёнушка», «Витязь на распутьи», и другие при всей сказочно-былинной неопределенности очень точно под Древнюю Русь интерпретированы, полны культурно-этнографических примет времени. Это относится и к одной из его самых монументальных сказочных картин «Иван-царевич на сером волке». Картина написана на сюжет популярной сказки, но костюм царевича достоверно передаёт подробности одеяния княжича-русича. Историки отмечали, что, как и в картине «Три царевны подземного царства», картина полна уникальными наблюдениями художника, насыщена (кое-кто считал, что и перенасыщена) этнографическими деталями. Современники отмечали видимую «весомость» парчи, золотого шитья, бархата; точность в изображении ювелирных украшений Древней и Средневековой Руси.

Не удивительно, что именно к Васнецову, имеющему репутацию большого знатока археологии и этнографии, обратились московские археологи и историки с просьбой исполнить несколько сцен из истории каменного века для фриза Исторического музея. Такой совет им дал и профессор археологии Петербургского университета А. В. Прахов, знавший и весьма чтивший историческую эрудицию Виктора Васнецова.

Отмечалась, в частности, «чудесная способность проникать душой в века былые». При малом нашем знании эпохи каменного века сочетание исторической эрудиции и умения в сказочной форме передать аромат времени малоизученного, уникальный талант Васнецова позволил родиться произведению исторически и эмоционально достоверному.

Именно после «Каменного века» В. Васнецов был приглашён А. В. Праховым в Киев для участия в росписи Владимирского собора.

Судя по книге историка искусства Н. А. Прахова, Васнецовым была собственноручно создана роспись, которая заняла четыре тысячи квадратных аршин, включавших пятнадцать огромных композиций и одиннадцать отдельных фигур».

Для человека верующего создание историко-религиозной композиции было не только художественной, но и просветительской задачей.

И применительно к написанным в рамках росписей монументальным портретам Андрея Боголюбского, Александра Невского, Михаила Тверского можно говорить как об исторической, так и эмоциональной, психологической достоверности изображения князей, причисленных к лику святых.

Сравнение реалистических портретов исторических деятелей или обычных современников художника со сказочными персонажами его монументальных полотен или росписей позволяет говорить об уникальной способности выдающегося мастера переносить в исторический и сказочный сюжет подлинно реалистические портретные зарисовки, и наоборот, – привносить в реалистический портрет некую недоговорённость и сказочную таинственность.

Сохранились свидетельства того, как Васнецов работал над «Богатырями», как искал он прообразы для героев и среди городской толпы, и в деревнях среди крестьян. Так мы точно знаем, что окончательными прообразом для Ильи Муромца стал крестьянин Иван Петров, портрет которого художник создал в 1883 г.

Точно так же достоверны и доспехи богатырей, воинская сбруя, золотая и серебряная чеканка, фасон сафьяновых сапожек или нарукавников, – всё выполнено на основе изучения исторических источников.

Не менее основательной была историческая подготовка к написанию картины «Царь Иван Васильевич Грозный», законченной Васнецовым в 1897 г. Фигура царя облачена в тщательно прописанную тяжёлую, глухо застёгнутую, тканную золотом фрязь, в узорчатые рукавицы и чёботы, унизанные жемчугом. Яркая декоративность в сочетании с исторической достоверностью одеяния, драгоценностей, даже посоха – даёт удивительное сочетание реалистического портрета и исторической картины.