Елена Коровина - Знаем ли мы свои любимые сказки? Тайны и секреты сказочных произведений. О том, как сказки приходят к людям из прошлого и настоящего

В 1885 году не стало отца, а в 1888-м пришлось продать Морбакку, чтобы оплатить долги семьи. Господи, да ведь усадьба принадлежала семейству Лагерлёф с XVI века! Триста лет они жили в ее стенах и вот остались без родного дома. Мир рушился, но что могла сделать Сельма на свое мизерное учительское жалованье?! Только одно – раз потерян дом, сохранить хотя бы его легенды. И Сельма снова бралась за перо.

Кто знает, как рукопись «Саги» попала в руки фру Скольбер? И кто мог бы измерить шум, который она произвела? «Что за чудовищная смесь? – верещала она. – Реальные люди и танцующие привидения, исторические факты и происки ведьмы с домовым! Где это видано, чтобы богатый заводчик, пусть даже очень злой, превращался в косматого черта с копытами? Ну и мерзкие у вас фантазии, фрекен Лагерлёф. Извольте забыть о таких вещах!»

М.Г. Фрай. Иллюстрация к «Путешествию Нильса…»

Сельма не стала оправдываться. Как объяснить слепому, что вокруг него разноцветный мир? И как убедить «прогрессивную» начальницу, что Сельма променяла бы любые городские удобства на простую жизнь в старой усадьбе? Вот бабушка и Нана поняли бы Сельму. Она вспоминала, как бабушка в Морбакке оставляла домовому молоко в наперстке и уговаривала больную девочку не бояться ночных шорохов и шумов. «Наш домовой – самый добрый! – шептала бабушка. – Он никому не позволит тебя обидеть». А однажды домовой показался и Сельме – лохматенький и ушастый, он мурлыкал ей песенку. Правда, сестры и братья ей тогда тоже не поверили. А бабушки к тому времени уже не было в живых.

Сельма могла бы похвастаться знакомством и с привидениями. Однажды, лежа на постели в Морбакке, она увидела безжизненное желтое лицо, прижавшееся к окну. Она – увидела, а отец, сидевший рядом, – почему-то нет. Может, не всем дано видеть это? Как-то в детстве Сельму посадили на скамью напротив большого зала усадьбы. Там был бал! Сквозь стекло Сельма видела, как люди в старинных костюмах двигались в танце, а свечи трепетали от движений. И Сельма поняла, что ей показались предки. Она узнала их по старым портретам.

Морбакка всегда была живой. Однажды, когда Сельме не было и трех лет и она еще могла ходить, у дороги рядом с усадьбой опустилась стая диких гусей. А когда они отправились на юг, выяснилось, что один домашний гусак улетел с ними. Это был белый гусак, любимец Сельмы. Как она переживала: что его съедят волки, что он упадет в пути, что не найдет дорогу домой!

– Не убивайся! – сказала ей тогда бабушка. – Свет наших окошек будет освещать ему путь. Морбакка вернет свою пропажу.

И правда, осенью гусь вернулся. И не один, а с гусыней и девятью гусятами. Свет Морбакки привел его назад.

Так что же – все забыть, как требует фру Скольбер?! Выкинуть из головы «фантазии»? И никто не узнает ни одной из историй Морбакки?

Сельма упрямо тряхнула головой и отослала 5 глав своей «Саги» в газету «Идун». Благо та как раз объявила конкурс на лучшее современное произведение. Это было в августе 1890 года. И случилось чудо! Никому не известная тридцатидвухлетняя учительница из провинции выиграла этот конкурс. Жюри отметило необычайную художественность произведения и богатую творческую фантазию.

Особо понравился образ… доврской ведьмы – маленькой сгорбленной старушенции в юбке из пыльных шкур. Она бродит по дорогам, будто прося милостыню, а сама насылает на поля град и молнию, на людей – болезни, на скот – мор. При этом никто не обратил внимания на чистосердечное признание Сельмы: «Я, которая пишу эти строки, видела ее своими глазами!»

Критики в газете только изумились: какие, мол, яркие образы у этой начинающей писательницы. А фру Скольбер, прочтя главы, получившие высшее газетное одобрение, подняла очи к потолку и восторженно воскликнула: «Я же говорила, что у вас необычайная фантазия!»

• Большинство книг Лагерлёф основаны на народных легендах и преданиях, которые она слышала в детстве: «Невидимые узы» (1894), «Королевы из Кунгахэллы» (1899), «Предание о старом поместье» (1899), «Деньги господина Аарне» (1904), трилогия о семье Лёвеншёльд (1925 – 1928) и др.

• Писала она и «серьезные» – исторические романы: «Чудеса антихриста» (1897) и «Иерусалим» (1902).

• За свое творчество она получила «стипендию поддержки» от короля Швеции Оскара Второго и финансовую помощь Шведской академии.

• Книги Лагерлёф переведены на все основные языки мира.

«И все равно, – писала Сельма в «Дневниках», – приходится доказывать, что ты, как литератор, не зря коптишь небо». Хорошо еще, у нее была фрекен Уландер – не только подруга-секретарь, но и незаменимый мастер дипломатии.

Есть же люди, которые могут объяснить и уладить все! Сама Сельма явно не из их числа. Она вечно смущается, робеет – это в ее-то годы! А вот фрекен Уландер достаточно написать «ввиду того, что…», «опираясь на предыдущий опыт…», «согласно нашим договоренностям…», как ее понимают все заказчики и издатели. Наверное, это какой-то другой язык. Сельма совершенно не может на нем изъясняться. Зато фрекен Уландер владеет им в совершенстве. Ну как еще объяснить, что благодаря всего лишь нескольким письмам ей удалось уломать Общество учителей на необыкновенный замысел волшебного учебника географии?..

Сельма набросилась на свое «волшебное путешествие», как голодный на обед. В канву вполне научных описаний шведских городов и провинций она вплела множество сказок-легенд, услышанных в детстве, рассказала о своей волшебной встрече с Нильсом и, конечно, о любимой Морбакке. Первый том «Удивительных путешествий Нильса Хольгерссона по Швеции с дикими гусями» вышел 24 ноября 1906 года. Через пару дней Сельма, доковыляв до стола, протянула руку к подносу со свежими газетами – она ожидала рецензий. Обычно к завтраку фрекен Уландер приносила стокгольмские газеты, но сегодня на подносе лежала всего одна. Там на первой странице красовался весьма хвалебный отзыв о новом учебнике. «Остальные я пока не купила», – виновато пожала плечами верная подруга.

Как только она ушла по делам, Сельма проскользнула в ее комнату. На кресле валялся ворох газет. Сельма начала лихорадочно листать. Так и есть – рецензии напечатаны везде! Но какие?! Одни критики и педагоги недоумевали: «Когда же кончится этот затянувшийся полет нудных птичек и начнутся наконец правильные сведения, цифры и факты?» Другие просто уничижительно назвали сочинение «полетами хромой Сельмы». Кто-то договорился до того, что вообще все книги писательницы счел «неудавшимися попурри из фантастических мечтаний старой девы».