Елена Коровина - Знаем ли мы свои любимые сказки? Тайны и секреты сказочных произведений. О том, как сказки приходят к людям из прошлого и настоящего

М.Г. Фрай. Иллюстрация к «Путешествию Нильса…»

Сельма не представляла, как отвечать на эти злобные нападки. Ответили читатели – сами дети. Уже через месяц после выхода учебника они затеяли игру в «гусенавта» (именно так они прозвали Нильса, путешествующего на гусе): разметили маршрут и начали путешествие. Дети даже стали называть дни по датам полетов. «Это случилось, когда Нильс, играя на волшебной дудочке, увел крыс из старого замка», – говорили они. И все понимали, что речь идет о 28 марта.

А когда через год после выхода второго тома «Путешествий Нильса» – 20 ноября 1908 года – Сельма Лагерлёф справляла пятидесятилетие, ее завалили горами цветов со всей страны. В газете даже появились шутливые строки:

Общественность потребовала вручить писательнице самую престижную литературную премию – знаменитую Нобелевскую. Не один раз жюри дотошно рассматривало творчество Сельмы Лагерлёф, но в последний момент солидные мужи откладывали кандидатуру женщины и брались за обсуждение мужских творений, коим и присуждали премию. Некоторые комитетчики так прямо и заявляли:

– Не хватает только присудить Нобелевку даме! Тогда наш мир точно покатится в тартарары!

Но все-таки нашлись и другие мнения. Секретарь Нобелевского комитета Карл Давид Вирсен утверждал: «Произведения Лагерлёф утвердили ее популярность не только в Швеции, но и за рубежом, а значит, прославили нашу страну!» Прогрессивные учителя и преподаватели писали в комитет, называя «Путешествие Нильса» «революцией в нашей педагогике». Простые же читатели писали в газеты, что «нельзя найти писателя, который больше заслуживал бы Нобелевскую премию, нежели фрекен Лагерлёф».

М.Г. Фрай. Иллюстрация к «Путешествию Нильса…»

И вот 10 декабря 1909 года Нобелевский комитет под давлением общественности вынужден был присудить Сельме Оттилии Лувисе Лагерлёф свою премию «в знак признания возвышенного идеализма, яркого воображения и духовного восприятия, характеризующих ее труды». Газеты превозносили новоявленную лауреатку. Дети и родители вышли в центр Стокгольма встречать «маму Нильса». Король Швеции Густав Пятый собственноручно вручил ей диплом, золотую медаль и денежный чек. Вот так впервые в мире лауреатом Нобелевской премии стала женщина.

На торжественном обеде в честь лауреатов Сельма сумела отличиться – сказала речь. Но какую! Чистосердечно рассказала, что, пока ехала на получение премии, к ней в вагон поезда зашел… отец. И они проговорили всю дорогу о нелегком писательском труде.

Услышав такое, присутствовавшие на званом обеде остолбенели, ведь все знали: отец фрекен Лагерлёф давно умер. Кто-то быстро покрутил у виска – что возьмешь с экзальтированной дамы? Кто-то подумал – раз дали бабе премию, приходится выслушивать и бабьи сказки. Кто-то даже умилился – какая трогательная женская фантазия! Но никто не понял, что Сельма рассказала правду. Она действительно говорила с отцом. Ведь наши родные всегда помогают нам, в каком бы мире они ни были!

Первое, что сделала Сельма на деньги Нобелевской премии, – выкупила родную Морбакку. Недаром же в тот вечер, когда она встретила заколдованного Нильса в усадьбе, стая голубей вылетела ей навстречу. Видно, они не просто хотели ободрить ее, но и заверить в том, что придет время – и она снова станет хозяйкой в Морбакке. Голуби ведь слетаются только на хозяйский зов.

Да и усадьба, как оказалось, приготовила ей сюрприз. Через несколько лет туда забрел мальчик лет четырнадцати. И что самое поразительное – его звали Нильс Хольгерссон! Он не особенно распространялся о своей жизни. Да Сельма и не расспрашивала. Наверное, втайне она верила, что это тот самый проказник, которого домовой все-таки расколдовал.

«Между нашими разными мирами – довольно тонкие двери, – писала она. – Ты открываешь одну, я – другую, а мой Нильс – третью. Впрочем, мне повезло: я открываю эти двери чаще других».

Когда же, повзрослев, этот Нильс уехал, Сельма еще долгое время писала ему. На прощание же она сказала: «Когда уедешь, помни: куда бы тебя ни забросила судьба, здесь, в Морбакке – твой дом!»

Сама же Сельма прожила в своей усадьбе всю оставшуюся жизнь. Она часто болела. Но неизменно справлялась со своими болезнями и снова приступала к работе. И всегда повторяла: «Я жива только потому, что живу в Морбакке. Я знаю – она хранит меня!»

А когда фашизм накрыл Европу кровавой паутиной, неукротимая Сельма, которой в то время шел уже восьмой десяток, начала активно помогать иммигрантам, спасавшимся в нейтральной Швеции от гитлеровского режима. Не раз и не два ей угрожали профашистски настроенные молодчики. Но Сельма только плечами пожимала: «Чего бояться мне, видевшей настоящих ведьм и привидений? Ненависть приходит и уходит – любовь остается».

Она помогала многим – укрывала у себя беженцев, ухитрялась делать им шведские визы, а потом и переправлять в США.

В начале 1940 года Сельме удалось выправить шведскую визу для немецкой поэтессы еврейского происхождения Нелли Закс. В фашистской Германии ту ждал концлагерь. Сельма спасла ее.

В 1966 году Нелли Закс, как некогда сама Лагерлёф, тоже получила Нобелевскую премию по литературе.

После войны немцы высоко оценили усилия Лагерлёф по спасению жизни беженцев – в 1947 году в Гамбурге в ее честь была названа одна из красивейших улиц.

Сельмы Лагерлёф не стало 16 марта 1940 года. Она умерла от перитонита в своей родной Морбакке. А может, просто ушла в какой-то иной мир. Ведь ей это было несложно – она просто приоткрыла еще одну дверь в своей таинственной усадьбе…

Что ж, ее Морбакка хотела стать известной. Она ею стала. Теперь в старинной усадьбе – музей Сельмы Лагерлёф.

Ну а что же у нас – в России?

• В России первый перевод книги о летающем мальчике Нильсе Хольгерсоне (Хольгерссоне) появился в 1908 году. Его сделала Любовь Хавкина – увы – с немецкого языка. Получилось растянуто, нудно и неуклюже.

• В 1910 году вышло Полное собрание сочинений Лагерлёф, для которого А. Кайранским и М. Барсуковой был выполнен новый перевод. Но и он успеха не имел – тоже был сделан не с оригинала, а с немецкого перевода.