Огюстен Кальме - Трактат о Явлениях Ангелов, Демонов и Духов

Следующий факт как бы служит объяснением того, каким образом духи, как такие, могут совершать чисто материальные действия.

В 1306 г. в Вероне, умерший Гюго де-ла Тор [236]через восемь дней после смерти говорил с женою, соседом и соседкою, с настоятелем Доминиканским и профессором теологии, и очень хорошо и правильно отвечал на вопросы. Он объяснил им, что находится теперь в чистилище за грехи, в которых не покаялся. Когда спросили его, каким образом он может говорить, не имея необходимых к тому органов чувственных? — он отвечал, что отшедшие души способны образовать себе в воздухе орудия, посредством которых они могут говорить.

Мы приведем еще несколько рассказов, но не станем опровергать каждый из них: все они похожи друг на друга. Все духи ведут себя, по отношению к живым, слишком нелепо, то пугают живых, то оскорбляют их, то действуют во вред их и т. п. Характер рассказов сколько мрачный, столько же и странный по тому самому, что фантазия и склад мышления передавших эти рассказы мрачны, суеверны и странны.

«Теперь еще не знают, говорится в мемуарах Сюлли [237], что такое мог быть тот волшебный образ, который так часто и столь многим являлся в лесу Фонтенеблском: это было привидение с собачьей головой, лай которого слышан был издали и которого видели издали; но как только приближались, видение исчезало».

Издатель этих мемуаров замечает, что Перефикс упоминает об этом привидении, и прибавляет, что оно поразительным голосом произносило одно из этих трех слов: m’allandez vous, или m’entendez vous, или amandez vous (т. е. выслушайте меня). Думают, что это была ведьма. В дневнике Генриха IV также говорится об этом привидении и прибавлено, что оно очень беспокоило короля и двор. Петр Матье нечто подобное передает в своей истории Франции [238]. Об этом привидении упоминает и Бонгар [239], и утверждает, что это был великий охотник, убитый в том лесу во время Франц I. Теперь уже забыли об этом привидении, только пролегающая в том лесу дорога своим названием «grand Veneuz» (великий охотник) напоминает об этом страшном явлении.

Францисканец Тальйнье, профессор теологии в Руане (Rouen) [240], в своем сочинении «О явлении духов», изданном в Руане в 1600 г., упоминает об одном знакомом ему Францисканце Гаврииле, который являлся многим монахам монастыря Нисского и просил уплатить одному Марсельскому купцу за одежду, которую он у купца взял и не возвратил, денег. Когда спрашивали его, почему он, являясь, производит такой сильный шум, он отвечал, что не он производит этот шум, а нечистый дух, который является вместе с ним и препятствует ему высказывать настоящую причину его мучений.

Два каноника города Доц (Dies) рассказывали мне, замечает г. Кальмет, такую историю: спустя три месяца после смерти каноника того же города г. Генриха, одному из них достался дом умершего. Новый владелец отправился однажды со своим товарищем в дом осмотреть, какие нужно сделать в нем поправки. Они вошли в кухню и через отворенную дверь в главной комнате, очень светлой, увидели духовную особу, с виду совершенно похожую на умершего священника; он обернулся к ним и, посмотрев на них минуты две, через названную комнату ушел на черную лестницу, которая вела к амбару. Они тотчас же поспешили из дому и рассказали одному из товарищей случившееся. По совету последнего снова отправились в дом осмотреть, не спрятался ли там кто-нибудь, осмотрели весь дом, но никого не нашли.

В истории Епископа Майнского [241]говорится, что во время Епископа Гюго, жившего в 1135 г. в доме городского старосты, Николая, слышен был дух, который страшным шумом и стуком пугал не только жильцов дома, но и соседей: он выламывал огромные камни из стены, так что весь дом дрожал, переставлял с места на место посуду и другие кухонные принадлежности, хотя не видно было рук, которые бы все это делали, зажигал свечу без огня. Иногда принесенное мясо он посыпал отрубями, золой или сажей, так что до пищи нельзя было дотронуться. Когда Амика, жена старосты, приготовила пряжу для полотна, дух намотал ее вокруг лавки, к величайшему удивлению присутствовавших.

Призванный священник освятил дом и оградил всех крестом. В следовавшую за этим первую и вторую ночь слышал женский голос, который с сильным стоном жалобно говорил: «Я пряха». Потом дух, обращаясь к старосте, говорил: «Ах, откуда пришел я! Из какой далекой страны, через какие бури, опасности, снежные сугробы, какой холод и зной перенес я, чтобы достигнуть этого места! и я не имею теперь силы причинить какой-нибудь вред; приготовьтесь встретить целый сонм злых духов, которые пришли сюда с тем, чтобы вредить вам. Отслужите для меня заупокойную литургию, а ты, любезная невестка, раздай за меня несколько одежд бедным».

Духу предлагали многие вопросы о прошедшем и будущем, на которые он давал удовлетворительные ответы, высказывал мнения о многих лицах. Но в объяснения с учеными людьми дух не хотел вступать; «это последнее обстоятельство очень замечательно и бросает подозрение на целую историю», замечает г. Кальмет.

В последнее время нам сообщено одно сочинение, написанное Премонстратензерским монахом из аббатства Всех Святых в Шварцвальде, человеком очень почтенным; сочинение это носит такое название: «Umra Humberti, hoc est historia memorabilis D. Humberti Birkii, mira post mortem apparitione, per A. G. N.».

Этот Гумберт Бирк был один из лучших граждан города Оппенгейма и владетель хорошего поместья — Беренбах, он умер в ноябре 1620 г. за несколько дней перед праздником Св. Мартина. В субботу, следовавшую за его погребением, слышали плач в доме, где он жил с своею первого женою (он умер во втором браке). Хозяин дома, полагая, что это его зять, сказал: «Если это ты, Гумберт, мой зять, ударь три раза в стену». Послышались три удара; он обыкновенно ударял по нескольку раз. Иногда слышали его в колодце, откуда черпали воду, так что все соседи были устрашены. Дух не издавал никакого определенного звука, но давал слышать себя через удары, шум, топы, свист и просто через жалобный крик. Все это продолжалось без всяких вредных для жителей следствий около полгода, но потом вдруг прекратилось. В скором времени по прошествии года, гораздо яснее прежнего, дух дал себя слышать. Хозяин дома и один из его слуг спросили наконец, что ему нужно и чем можно помочь ему. Грубым и сильным голосом дух отвечал: «Призовите в следующую субботу священника с моими детьми». Больной священник не мог прийти в назначенный день, но в следующий понедельник он пришел вместе с другими лицами.

Гумберта известили об этом и он очень внятно говорил. На вопрос, желает ли он, чтобы совершена была литургия, он потребовал, чтобы совершены были три. Его спросили: полезно ли будет для него подавать милостыню, он отвечал: «Я желал бы, чтобы роздано было бедным восемь мер пшеницы» и чтобы жена его выдала из остававшегося после него имения, которое доходило до 20-ти гульденов, его детям следовавшую им часть, чтобы неправильный раздел в завещании был изменен. Когда спросили его, почему он беспокоит именно этот дом, а не другой, он отвечал, что сила заклинания принуждает его к тому. На вопрос священника, принимал ли он Церковные таинства, — он отвечал, «Принимал от вашего предшественника». Далее заставили его читать «Отче наш» и «Богородица Дево радуйся». То и другое произносил он с большим усилием и говорил, что злой дух препятствует ему и многого не позволяет открыть священнику.