Михаил Шелякин - Язык и человек. К проблеме мотивированности языковой системы

Все сказанное свидетельствует о том, что в современном языкознании появились новые возможности для дальнейшего развития объяснительного аспекта науки о языке. Но это не значит, что использование данных других наук о человеке лишает языкознание своей самостоятельности. Напротив, это использование поднимает языкознание на новый уровень развития: оно перестает быть чисто гуманитарной наукой, превращаясь в специфическую науку, объединяющую в себе соответствующие гуманитарные и естественнонаучные данные и изучающую язык в единстве с биосоциальной сущностью человека.

Связь проблемы «Язык и человек» с объяснительным аспектом языкознания очевидна. Ведь язык создан человеком (а не каким-либо демиургом) в ходе длительной его социальной эволюции и развитая коммуникации, потребности которой привели к образованию языка. Именно потребности коммуникации стали исторической основой для появления и развития языка как социального продукта. Как писал Ф.-де Соссюр, «язык одновременно и орудие и продукт речи [Соссюр 1977: 57]. Сам по себе язык не порождает речь, а является орудием (средством) порождения речи – ее психофизиологического механизма. Поэтому можно утверждать, что язык – это своеобразный антропологический артефакт системного характера, входящий в речевую систему человека и созданный человеческим сознанием путем усилий социальной общности и существующий в сознании индивидуумов (как знание). Когда говорят, что язык существует в речи как объективная реальность, то не учитывают того, что в речи объективно представлены только знаковые средства, которые производит человек по команде высшей нервной системы в соответствии с образами сознания, отражающими эти средства. Что касается информативной функции знаковых средств, то она как идеальное явление существует не в речи, а только в сознании индивидуумов и не может ни восприниматься, ни передаваться в буквальном смысле слова. «Когда говорят о передаче информации, – пишет М.И. Сетров (философ-биолог. – М.Ш.), – имеют в виду перемещение и действие сигнала, который, дескать, и «несет» информацию, В действительности в самом по себе сигнале нет никакой информации и вообще ничего, кроме запаса энергии» [Сетров 1978: 186], так как, «несмотря на то, что люди сейчас вооружены мощными техническими средствами и не менее мощными научными методами исследования, никто еще не видел эту загадочную информацию ни как субстанцию, ни как свойство» [Там же: 182]. В связи с этим уместно упомянуть замечание И.Ф. Вардуляотом, что языковой знак как «материально-идеальный кентавр – это нонсенс» [Вардуль 1977: 31].

На самом деле языковая информация не воспринимается получателем, а воссоздается в его сознании путем интерпретации знака, с которым у получателя ассоциируется соответствующая информация. Это уже хорошо осознавал В. Гумбольдт, писавший: «Люди понимают друг друга не потому, что передают собеседнику знаки предметов, и даже не потому, что взаимно настраивают друг друга на точное и полное воспроизведение идентичного понятия, а потому, что взаимно затрагивают друг в друге одно и то же звено чувственных представлений и начатков внутренних понятий, прикасаются к одним и тем же клавишам инструмента своего духа, благодаря чему у каждого вспыхивают в сознании соответствующие, но не тождественные смыслы [Гумбольдт 1984:166]. По поводу приведенного высказывания В. Гумбольдта С.Д. Кацнельсон отмечал: «Процесс понимания в этом изображении не есть спиритуалистический процесс переселения готовой мысли из одной головы в другую, а творческий процесс воссоздания мысли в связи со звуковыми текстами, получаемыми извне. Передаются только звуки, именно они «ударяют по клавишам» и приводят в движение весь «духовный инструмент»... Понимание есть деятельность ума по самостоятельной переработке воспринятых текстов, их расшифровке, взвешиванию и приведению в соответствие с ранее приобретенным опытом» [Кацнельсон 1972: 107]. Таким образом, прав был Ф. де Соссюр в своем, позже часто критикуемом, следующем определении языка: «язык... – есть явление по своей природе однородное: это система знаков, в которой единственно существенным является соединение смысла и акустического образа, причем оба эти элемента знака в равной мере психичны» [Соссюр 1977: 53].

Исходя из сказанного становится понятным, что объяснить языковую систему можно лишь в аспекте проблемы «Язык и человек», обращаясь ко всем наукам о человеке и не теряя лингвистических ориентиров, т.е. помня, что человек по отношению к языку выступает как особый биосоциальный коммуникант. Однако это не означает, что описание и объяснение языка можно осуществлять только через исследование психических процессов. Мы судим о языке и устанавливаем его лишь через его функционирование в речевой коммуникации, а именно: путем наблюдения над повторяющимися и постоянно воспроизводимыми элементами речи и правилами их сочетания в их одинаково интерпретируемых функциях.

Как известно, любая наука имеет свой предмет изучения и два уровня его познания – описательный и теоретический. Если первый уровень в основном сводится к выделению, характеристике и систематизации соответствующего эмпирического материала, то второй – к установлению сущности, закономерностей, связей и зависимостей, а также к разработке понятийного аппарата для истолкования наблюдаемых фактов. В теоретическом уровне науки особо выделяется объяснительный аспект, отвечающий на главный вопрос любой науки по отношению к своему предмету изучения – «почему?». Слова «объяснять, объяснение» имеют два значения: «истолковать/истолкование, делать что-л. понятным» и «указывать причины, основания чего-л.». Первое значение употребляется в герменевтике, занимающейся истолкованием текстов (главным образом древних), или вообще при передаче знаний о чем-л. неизвестном. Второе значение – при установлении зависимых отношений и связей уже известного данного явления. Это значение и имеется в виду, когда говорится об объяснительном аспекте науки и подразумевается ответ на вопрос «почему?». Существуют разные типы научного объяснения (о чем см. ниже), и все они включаются в вопрос «почему?», который считается причинным, но на самом деле является в широком смысле объяснительным, если не отождествлять любое объяснение именно с причиной в узком понимании этого слова.

В основе объяснительно-теоретического аспекта лежит философская категория детерминизма, которая проявляет закон о всеобщей взаимосвязи явлений действительности и отрицает наличие недетерминированных явлений, в том числе случайности и абсолютной свободы воли человека. Детерминизм признает всеобщую обусловленность существования явлений и характеризуется следующими свойствами: а) выражает активную, продуктивную сторону взаимосвязи; б) при нем обнаруживаются факторы, действующие в определенном направлении;