Коллектив авторов - Зарубежная литература XX века: практические занятия

Этот страшный катаклизм, уничтоживший все, созданное руками Робинзона, стал для обитателей острова «прелюдией к новой эре». Он снова поставил Робинзона, но теперь уже лишенного подпорок европейской цивилизации, лицом к лицу с островом, невзначай освободил его «от земных корней», чтобы «увлечь... к иному укладу». О новой жизни говорило Робинзону все, даже съеденный вечером дикий ананас, такой же, как в первую ночь после кораблекрушения. Проводником в эту жизнь стал для Робинзона Пятница. Только теперь он подружился с юношей, открыл в нем необычайное свободолюбие и самостоятельность, «наблюдал за своим компаньоном, поглощенный его действиями, жестами, своей реакцией на них и той потрясающей метаморфозой, какую претерпевал в результате». Робинзон стал невольно учиться у Пятницы и под его влиянием сбрил бороду, отрастил рыжую шевелюру, закалил тело, научился ходить на руках и карабкаться по скалам, преодолел боязнь высоты, одним словом, помолодел телом и душой.

Символический смысл в истории изменения взаимоотношений между Робинзоном и Пятницей несет в себе эпизод столкновения арауканца с козлом Андоаром. В смертельной схватке с огромным и своенравным животным Пятница, раненый и измученный, все-таки одержал победу, а затем исполнил свое загадочное обещание: заставить Андоара летать и петь. Он смастерил из шкуры козла воздушного змея и поднял его в небо, а из головы – эолову арфу, «инструмент стихий, заставляющий петь все ветры разом». Турнье проводит отчетливую параллель между Робинзоном и Андоаром, определяя ее словами самого героя: «Андоар – это был я. Старый самец, одинокий и гордый, со своей бородою патриарха и шерстью, воняющей блудом; горный фавн, упрямо впечатавший в камень все свои четыре тонких и крепких ноги, – это был я. Пятница проникся к нему необъяснимой симпатией, и между ними завязалась жестокая игра... Но каким только испытаниям не подверг он голову старого козла, дабы превратить ее в инструмент ветра!»

Если раньше Робинзон ощущал себя частью позитивного рационального мира, был привязан ко всему плотскому и материальному, то теперь он жаждал научиться улыбаться так же, как Пятница, освободиться от тяжести своего тела. Поразительная легкость юноши притягивала Робинзона не случайно. В дневнике он дал этому объяснение:

Но если мой ветреный товарищ, приверженный Эолу товарищ так влечет меня к себе, то не для того ли, чтобы обратиться к тебе?! Солнце, довольно ли ты мною? Взгляни на меня! Согласуется ли мое преображение с твоей блистательной сутью?.. Я – твой свидетель, стоящий на этой земле, как меч, закаленный в твоем обжигающем огне.

Пятница помог своему другу преодолеть земное притяжение матери-земли и приобщиться к солнечному светилу. Юноша, которого Робинзон наделил именем богини любви (этимологически французское слово «пятница» (Vendredi) означает «день Венеры» очаровал его своей пленительностью и научил подлинной любви. В этом чувстве не было ничего противоестественного; оно никогда не обращалось на Пятницу. Напротив, от любви человеческой Робинзон пришел к первозданной любви к Богу-Солнцу и уподобился невинным младенческим душам, которые пребывают в лимбе.

Метаморфоза, произошедшая с героем, символически прорисовывается уже в начале романа. Книгу открывает знаковый эпизод. Во время сильного шторма капитан «Виргинии» гадает Робинзону на картах таро и, по сути, предсказывает все, что случится с ним на острове, рисует все его лики: Демиурга, который борется с хаосом, но устанавливает иллюзорный порядок, одинокого Отшельника, сменяющего его воинственного бога Марса, Венеры, появляющейся из морских волн, Стрельца, посылающего свои стрелы к солнцу, Близнецов, входящих в Солнечный город, предвещающего смертельную опасность Козерога и, наконец, Юпитера, дарующего спасение.

Состояние любви к Солнцу давало Робинзону ощущение молодости и вечности, которого он пытался достичь, останавливая на время клепсидру. Но это восторженное пребывание в солнечном городе под названием Сперанца было внезапно остановлено появлением «Белой птицы» – английского фрегата, впервые за двадцать восемь лет причалившего к берегу в бухте Спасения. Встреча с соотечественниками, которой Робинзон когда-то так жаждал, теперь, после солнечной метаморфозы, воспринималась им отстраненно. Поведение моряков казалось ему знакомым и вместе с тем странным, он наблюдал за их склоками и пороками с «холодным интересом энтомолога» и утверждался в своем нежелании покинуть Сперанцу. Робинзон Турнье принял решение, невозможное для героя Дефо и идущее в разрез с многовековой традицией западного философствования. Он выбрал путь иррационального существования, предпочел свой солнечный остров.

Но появление англичан внесло разлад в гармоничное существование Робинзона: он почувствовал, «как все двадцать восемь лет, будто и не существовавшие накануне, разом обрушились на его плечи. Их принесла с собою "Белая птица", принесла, словно начатки смертельной болезни, которая разом обратила его в старика. И еще он понял, что для старика нет худшего проклятия, чем одиночество». Вот почему тяжелым ударом для Робинзона стало исчезновение Пятницы. В романе Турнье тот, кто открыл Робинзону путь в новую жизнь, сам с нею легко расстается, поддавшись манящему обаянию грациозного парусника. Такое парадоксальное развитие сюжетной линии показывает сложность философской основы романа и подчеркивает ее игровой характер.

Грядущее одиночество воспринималось Робинзоном трагически и обращало его мысли в сторону смерти. Но перемена, произошедшая с ним на острове, оказала на героя такое сильное воздействие, что отблеск пронзившего его солнечного свечения пролил свет и на другие души. Добрый взгляд Робинзона разглядел двенадцатилетний юнга Яан с «Белой птицы» и сбежал с корабля, чтобы остаться жить на острове. Роман заканчивается на этой оптимистической ноте, утверждающей силу иррациональной энергии солнца и способность Робинзона «вновь отыскать дорогу к... лимбу, населенному невинными, над которым не властно время».

Итак, роман Мишеля Турнье «Пятница, или Тихоокеанский лимб» вписывает очередную страницу в трехвековую историю жанра «робинзонады» в европейской литературе, полемически перетолковывает сюжет знаменитой книги Даниэля Дефо. Пропустив историю Робинзона и Пятницы сквозь призму современной философии, писатель переосмысляет один из мифов Нового времени и создает произведение, заставляющее читателя сопоставлять различные интерпретации и выстраивать свою версию рассказанной истории.

●В каких известных вам произведениях мировой литературы слышны отголоски истории о Робинзоне Крузо, описанной в романе Даниэля Дефо? Как интерпретируется этот сюжет?